– О каком братстве вы говорили? – спросил Линь, не скрывая своего раздражения.

– Оно называется «Ба».

Линь никогда о таком не слышал. Впрочем, могло ли быть иначе? Его задача заключалась в том, чтобы защищать правительство и народ от коррупции в любых ее проявлениях. Для достижения этой цели он был наделен небывалыми полномочиями. Ему приходилось отчитываться напрямую перед Центральным комитетом партии и лично председателем Госсовета. Даже Карл Тан, первый заместитель председателя, не мог вмешиваться в его работу, хотя он неоднократно пытался это сделать. В соответствии с указаниями Центрального комитета, Линь лично создал элитное следственное управление, и на протяжении последних десяти лет крепла его репутация безукоризненной честности.

Однако ему никогда не приходилось сталкиваться ни с каким братством «Ба».

– Что это такое? – спросил он.

– Имея в своем распоряжении такие ресурсы, вы определенно могли бы знать больше. Но теперь вы знаете, где искать.

Линя выводил из себя этот снисходительный тон.

– Где?

– Повсюду вокруг.

Линь покачал головой:

– Вы не только вор, вы еще и лжец.

– Я просто старик, которому известно гораздо больше, чем вам, – по самым разным вопросам. Но меня поджимает время. У вас же, напротив, этого добра полно.

– Вы ничего обо мне не знаете.

– Наоборот, мне известно очень много. Вы прошли путь от капитана, командира роты до командующего Пекинским военным округом – большая честь, которой удостаиваются только те, кому полностью доверяет правительство. Вы были членом уважаемого Центрального военного комитета, когда председатель Госсовета лично назначил вас на должность председателя Комитета партийного контроля.

– На меня должно произвести впечатление то, как досконально вы изучили мою официальную биографию? Все это выложено в Интернете на обозрение всего мира.

Пау пожал плечами:

– Мне известно гораздо больше, товарищ министр. Ваша личность интересует меня уже довольно давно. Председатель Госсовета принял непростое решение, но, должен сказать, он не ошибся, остановив свой выбор на вас.

Линю было известно, что многие выступали против его назначения на должность председателя Комитета партийного контроля. Эти люди не хотели видеть военного во главе следственного управления, обладающего полномочиями изучать деятельность всех и каждого.

Но он делом доказал неправоту скептиков.

– Откуда вам известно о том, что решение далось непросто?

– Мы с председателем Госсовета много разговаривали о вас.

Провинция Шаньси, Китай

Карл Тан приказал директору музея оставаться внутри здания шахты номер три и дежурить на первом этаже. Он хотел, чтобы ему никто не помешал. Хотя на самом деле не опасался этого. Тан был вторым по могуществу человеком в Китае; впрочем – и это его просто бесило, – находились те, кто говорил то же самое про Линь Йона.

Тан выступал решительно против назначения Линя, однако председатель Госсовета отмел все возражения, заявив, что Линь Йон обладает твердым характером и сможет обуздать силу с помощью рассудка. Судя по всем отзывам, так оно и произошло.

Но Линь был последователем конфуцианства.

В этом не было никаких сомнений.

Сам Тан был легистом.[3]

Эти два термина определяли политику Китая на протяжении почти трех тысяч лет. Каждому императору вешали тот или иной ярлык. Мао Цзэдун заявил о полной ликвидации этой борьбы двух противоположностей, утверждая, что народной революции нет никакого дела до терминов, однако на самом деле ничего не изменилось. Коммунистическая партия, как и императоры до нее, проповедовала конфуцианство, в то же время обладая безжалостной властью легистов.