На доске, куда была приклеена афиша, остался лишь клочок бумаги с надписью, что артисты цирка «Аверс» приглашают всех желающих на свое представление.

..…Дождь моросил с самого утра. То он практически прекращался, то становился сильнее, стуча в окна, словно барабанная дробь, призывающая скорее бежать. Только бежать куда? В такую же серую и унылую даль ?

Промозглый сырой воздух, что забирался в щели старого дома и пытался то ли подружиться с хозяевами и получить от них хоть немного тепла, то ли выгнать людей из дома, чтобы они не мешали полностью тут хозяйничать и он мог занять каждый уголок и клочок старого здания, пробирался внутрь, забирая тепло. Но пока ему мешал это сделать огонь, что горел в печи и освещал неприглядные серые стены и прогонял сырость, испаряя влагу.

И все же маленькой самодельной печи было недостаточно, чтобы отопить целую комнату. А старый заброшенный камин стоял в углу пыли и паутине. Камин - глупая вещь для того, кто не может позволить себе не то, что лишних дров, но и еды.

Я взглянула на Юту: девочка куталась в плед, и, кажется, спала, свернувшись в большом старом кресле на манер кошки. Дыхание было спокойным и ровным, на столике стояла склянка с отваром, и я облегченно выдохнула , а потом, встав и укрыв сестру получше, пошла умываться. Но от этого занятия меня отвлек стук в дверь.

Быстро сбежав вниз, на первый этаж, и выругавшись про себя, что не додумалась накинуть на плечи кофту, потому как в спальне хотя бы частично воздух согревался печкой, а внизу вовсю хозяйничали сырость и холод, открыла дверь.
На пороге стоял Нир.

— Привет,—он улыбнулся, только вот ни в его взгляде ни в голосе радости не было. И это всегда пугало меня.

Даже когда Нир смеялся над шутками и веселился в пьяном угаре после удачного дела, его голос и взгляд оставались ледяными.
Может, именно поэтому Бром и ценил его, и прочил в свои сменщики?

Нир и впрямь был неглуп, умел думать быстро и правильно, и никогда не терял рассудка. Даже когда я подарила ему свой первый поцелуй, он остался спокоен. Лишь самодовольная улыбка, которая будто говорила, что он знал, что все так и будет, появилась на его лице. Я то надеялась, что он изменится после нашего первого поцелуя и станет мягче, теплее. Но нет. Передо мной была все та же стена. При том что Нир никак не обижал меня и всегда заботился.

Однажды он попытался зайти дальше и остаться со мной на ночь, но я отправила его домой. При этом Нир никак не изменился даже в тот момент, когда получил отказ. Он спокойно принял его и, отсалютовав и пожелав спокойной ночи, ушел.

Куда он тогда пошел меня мало волновало. Может быть, в дом утех, что держал Бром и который Нир курировал, а может, и впрямь отправился домой.

Но ещё со времён того первого и единственного поцелуя я поняла, что с Ниром мне не по пути. Я не единожды пыталась поговорить с ним и объясниться, но он, кажется, даже не слушал меня.

— Послушай, Ли. — говорил он.— Я правая рука Брома, ты одна из лучших его работниц. Отпустить он тебя не отпустит. Да и идти тебе некуда. А когда его заменю я, то терять одну из тех, кто приносит нам всем неплохую прибыль, я точно не захочу. Так что наш с тобой брак - дело времени. Все равно все наши знают,что я имею на тебя виды, и никто из них к тебе не сунется. А чужие… чужие вообще редко сюда заходят. Поэтому ты, конечно, ходи пока. Но смысла в этом я не вижу. Но и принуждать не буду.

Может, если бы даже в этом вопросе, вопросе наших отношений, Нир злился, бесился, страдал, когда я его отвергала, и радовался, когда шла навстречу, может, все было бы по-другому. Но сейчас я испытывала к нему ровно то же самое, что всегда видела в его взгляде: равнодушие.