– Обойдешься, – бросил я через плечо, не оборачиваясь.

А кони у меня, действительно, хорошие. Это мнение и окружающих, которые так и норовят кинуть оценивающий взгляд на лошадок, ну и моя память об этом говорит. Воисил объяснил, что не смотря на то, что кони не по моему статусу, пока я не в лагере дружины, так и вовсе покушаться на мою собственность не должны. Но после многое зависит от слова князя. Если не упомянет о конях, то их могут пробовать отжать, ну а примет Иван Ростиславович решение, так и будет и все подчиняться.

Что-то такое, по мере рассказа Воисила, всплывало и в моей голове. Память накатывает, словно морские волны в безветрие, по чуть-чуть и с перерывами. И, да, я уже не могу, да и не стараюсь, разграничивать личности. Создается нечто новое… Держись средневековый мир, нынче еще тот раздражитель мироустройства рождается!

Надеюсь, что именно так и будет, потому что карьера одного из дружинников отвергнутого князя – это не предел моих устремлений. Но и в ратниках походить нужно. Осмотреться, найти варианты, да и понять, что вообще можно сделать с этой Россией, Русью.

А то, что делать что-то нужно, факт. Ну не смогу я жить и наблюдать, как Россия, будь в каком времени, но Моя Россия, катится в пропасть. Монголы… Подготовить бы мое Отечество к тому, что поддать ветерку меж ягодиц этим степнякам. Германцы… Они же прямо сейчас устраивают геноцид нашим соплеменникам-славян.

От буйства мыслей начала болеть голова и я решил, что можно немного повременить с тем, чтобы составлять план «как изменить мир». Нужно лишь добавить, что мечты должны быть либо безумными, либо нереальными, иначе это просто планы на завтра.

Я сидел на окраине лагеря князя и смотрел вдаль. Красиво, ничего не скажешь. Красота здешняя, это катарсис для человека из будущего, который знает, что полюбуется вот этим всем, получит удовольствие, а после поедет домой, в теплую постель, с ванной, унитазом, мультиварками и с интернетом, где можно заказать хоть еду, хоть собеседника, скорее, собеседницу.

А вот так, когда нет вех благ цивилизации, эти нетронутые пролески, начинающаяся степь, заболоченные заводи, речушки – это проблема. Если жить посреди такой вот «красоты», то она уже не кажется притягательной, а становится даже неприятной, ибо тебе идти через заросшие леса, или переходить в броды реки. Дорог нет, заправок со всяким фастфудом, не найти, в комфортном автомобиле за два часа двести километров не проедешь. Так что нужно принимать реальность, настраиваться на…

– Где он? Где сын того татя? – крик со стороны центра лагеря выбил меня из размышлений.

Я насторожился и передвинул на поясе чехол с ножом поудобнее. Нынче это мое единственное оружие, но при правильном подходе и навыках нож становится очень действенным аргументом в любом споре. А то, что назревает спор и речь идет обо мне, уже понятно. Проверить бы еще свои навыки, насколько получается работать в новом теле. Опыт показывал, что одного понимания, как правильно бить, маловато, нужно еще и мышцы со связками подготовить к нанесению ударов.

– Убить его потребно, и делов! – не унимался мужик.

Я привстал, чтобы рассмотреть, что происходит. Два моих знакомых, которые и сопровождали меня в лагерь, десятник Мирон и пожилой воин Воисил, сдерживали рослого дружинника, экипированного не хуже, чем Мирон, от чего можно сказать, что он либо десятник, либо уважаемый воин. Уже то, что на поясе у этого воина был меч в разукрашенных ножнах, с цветастым камнем в навершие, говорил в пользу некоторого, далеко не самого низкого статуса.