Я подумал, что купил его? А получается, что некая политическая группировка решила меня использовать в своих целях. И Андроник оказался рядом со мной не случайно. Можно было обойтись без подарков и его подкупа. Все равно, либо в доску расшибется, но сделает все нужное, это при условии моей лояльности к синим, либо же палец об палец не ударит, возьми я сторону зеленых. Ласковое теля двух маток сосет. Вот и вопрос у меня возникает: получится ли? А еще есть такая народная мудрость: нехрен бабе было чего делать, так взяла себе поросёнка. Нужно мне было сюда ехать, чтобы в таких играх участвовать?

Да, правы те, кто говорил о Византии, как о квинтэссенции интриг и лжи. Здесь такая политическая жизнь, что Руси до нее очень далеко. Что ж… может, и у меня найдется, чем удивить ромеев!

– Гой еси, гости дорогие? – театрально ухмыляясь, спросил я.

Ответа не последовало. То ли гости не желали отвечать мне о своем житии-бытии, то ли их смущал напиток, который я протягивал испить.

– Что же вы? Это русская традиция! Ну, не могу же я начинать разговор без того, чтобы угостить своих гостей сладким медом? – продолжал я спектакль.

А это приятно, когда играешь на эмоциях людей. Вон, стоят, переглядываются, а в глазах так и играет истинный неподдельный страх. Нет в мире ни одного адекватного существа, в котором не было бы заложено инстинкта самосохранения, формирующего страх. Может быть, такие создания появлялись когда-то, сложно сказать, потому как без животного страха перед смертью безрассудное существо погибало первым, прекращая существование не только собственное, но и всего своего бесстрашного вида. Люди в схватке за жизнь победили иных представителей животного мира, люди выжили, они боятся. И страх, не только свой, но и чужой, пьянит. Как бы не прорвался изнутри меня маньячина.

– Воевода-брат, давай сперва поговорим, а после пить станем! – скорее просил, может, и умолял Геркул.

– Сперва выпить! – жестко припечатал я. – Какой разговор может быть, если не соблюсти традиции гостеприимства? Так ведь, нобилиссим Никифор? Нужно чтить традиции того места, где ты гость?

Никифор старался выглядеть невозмутимым, но и его потряхивало. Вся ситуация говорила, что прямо сейчас я могу отравить прибывших гостей. Я играл роль сумасшедшего обиженного человека, целиком войдя в образ персонажа. Дайте Оскар! Нет, несите сразу два!

И без того я уверен, что слава обо мне, как о решительном и, порой, непредсказуемом человеке, имеет место быть. Так что угроза прибывшим на переговоры гостям вполне реальна. Я же не просто подаю напиток, я намекаю, что он отравлен. Вместе с тем, очевидно, что все присутствующие знают, какую пакость мне сотворил Никифор. Долг платежом красен, я еще отплачу, вот только чувствую, что дело, с которым пришли гости, очень серьезное, требующее отодвинуть по срокам месть Никифору.

– Все должны выпить из одного кубка? – спросил командир катафрактариев Арсак, знакомый мне армянин.

– Так уж повелось. Таковы обычаи, – картинно развел я руками, немного проливая напиток, которым был наполнен красивый, отдававший синевой стеклянный кубок.

– И ты понимаешь всю ответственность за свои действия? Что в случае отравления будешь казнен, а еще потерпит неудачу все русское посольство? Мы, смею заметить, далеко не последние люди в империи, – взывал к моему разуму Арсак.

– Ну, кто же говорит о том, что вас нужно травить?.. Всех… сразу… – продолжал куражиться я.

На самом деле, я жаждал хоть таким образом слегка отыграться и потешить свое самолюбие, напугать, обескуражить, заставить проявить слабость всех пришедших на переговоры людей. Ну, или почти всех. Армянина я травить не собирался, даже издеваться над ним не планировал, как и над еще одним персонажем, вновь евнухом, незнакомым мне. Но, коли они уже пришли до кучи, так ничего не поделать. Не отменять же представление?