Она вспомнила, о чем думала раньше. Посмеет ли она? Он сидел так близко, что она чувствовала жар, идущий от его тела. От него пахло теплой кожей, лимонным мылом и чем-то еще, определенно мужским. Сердце у нее забилось чаще. Что, если он откажет? Но если она не спросит…

– Кристофер, я хочу, чтобы ты меня поцеловал.

Он резко выдохнул:

– Тахира!

– Нет, так нечестно с моей стороны. Забудь мои слова.

– Тахира, тебя невозможно забыть. – Он провел ладонью по ее талии, привлекая ее к себе. – Для меня твое желание – закон.

Он поцеловал ее, не смог устоять. Оказалось, что на вкус она вовсе не как спелый персик. Она была пряной и знойной, совсем такой, как выглядела, и она его воспламеняла. Кристофер изо всех сил старался сохранить поцелуй нежным, старался не слишком крепко прижимать ее к себе. Он проводил рукой по ее тонкой спине, перебирал мозолистыми пальцами ее шелковистые волосы.

Тахира вздохнула – сладчайший звук – и сама теснее прижалась к нему. Она вся состояла из чувственных изгибов, и от нее пахло жасмином. Он лизнул ее нижнюю губу и снова поцеловал, когда она в ответ разомкнула губы. Ее пальцы зарылись в его волосы. Груди прижались к его груди. Потом она чуть склонила голову, чтобы удобнее было целовать его в ответ, и кровь прилила ему к паху. Тахира снова испустила тихий вздох, приглашая его к наслаждению, от которого он не мог отказаться. Он снова поцеловал ее, и через несколько секунд она стала отвечать ему. Он притянул ее к себе и принялся целовать так страстно, так глубоко, что ему показалось: сейчас он потеряет сознание.

Осознав это, он отпрянул. Она смотрела на него огромными глазами, приоткрыв губы в невинно-соблазнительной улыбке, от которой ему захотелось снова заключить ее в объятия.

– Тахира…

Она пылко покачала головой:

– Прошу тебя, не извиняйся. Я сама хотела, чтобы ты меня поцеловал!

– Желание, – ответил Кристофер, усмехнувшись, – было взаимным.

– Правда? Хотя это был мой первый поцелуй, могу сказать, что для тебя он был не первым.

Ее слова стали уместным напоминанием – правда, он в таком напоминании и не нуждался.

– Именно поэтому я не должен тебя целовать.

Он ничего не мог поделать с пятном в своем прошлом, но не собирался допустить, чтобы история повторилась. Он не соблазнитель и никогда им не будет!

– Уверяю тебя, со мной ты можешь не волноваться за свою невинность. Допустить такую вольность мне, подумать только… – Он замолчал и покачал головой, чтобы прогнать воспоминания, которые она, сама того не желая, пробудила своими словами.

– Но ты и не позволил себе никаких вольностей. Интуиция еще вчера подсказала мне, что ты честный человек.

– Тахира, дело не только в честности.

– Мы с тобой всего лишь поцеловались, – сказала она, озадаченная его пылкой реакцией. – Не понимаю, почему… ах! – Она прикрыла рот рукой и посмотрела на него в ужасе. – Хочешь сказать, что в прошлом ты позволял себе такие вольности?

– Нет! Я говорю не о себе.

– Тогда о ком?

– Не важно. Ты права. Мы с тобой всего лишь поцеловались.

Всего лишь поцеловались. Он взял ее за руку. Пальцы у нее были длинные и тонкие, ногти покрашены хной. Его суть не определяется происхождением. Он совсем не похож на того человека – и никогда не будет похож.

– Всего лишь поцеловались, – повторил он, – но мне было очень приятно.

Она очаровательно покраснела:

– Ты не шутишь? Не забудь, у меня нет опыта и потому я не могу судить.

– Я не забываю, Тахира. – Он взял ее за подбородок. – Твою невинность я никогда не забуду и, клянусь, никогда не воспользуюсь ею.