— Нет, — я слышу, как он отходит от матери. — Нам есть о чём поговорить, дорогая жёнушка.

Я выхожу на балкон подышать свежим воздухом. Закрываю за собой дверь, чтобы наш разговор не услышали девочки.

— Я тебе не жена, и ей никогда не стану, — огрызаюсь ему в ответ.

Удивляюсь собственной дерзости. Обычно, я не позволяю себе подобного тона в разговоре с Филиппом.

— Не нужно громких слов. Нашему браку быть при любом раскладе.

— Зачем? Зачем портить мне жизнь? Живи в одиночестве, будь любовником Раи и наслаждайся своей жизнью! — взрываюсь я. — Меня только в покое оставь!

— С каких пор жизнь со мной стала тебе в тягость?

— Ты серьёзно, Филипп?! — голос срывается на крик. — Ты спрашиваешь, с каких пор?!

— Для начала тон сбавь! — осаживает меня грубо. — И заруби себе на носу, что никому ты испорченная не нужна будешь! Поэтому радуйся, что вообще замуж выйдешь!

— И это всё, что ты можешь сказать мне?

— А что ты хочешь услышать от меня? Что я изменюсь, брошу её и полюблю тебя?

— То есть, ты никогда и не любил меня? До того, как встретить её…

Меня начинает тошнить от собственного вопроса. Какой же униженной я себя чувствую.

— Ты была удобным вариантом. Любимица моих родителей.

— Ты понимаешь, что твои слова причиняют мне боль? Что я тебе сделала, что заслужила такое отношение к себе?

— Раньше ты не жаловалась. Что сейчас изменилось? То, что ты узнала о ней, никак не меняет моего прежнего отношения к тебе, которое ты принимала.

— Я думала, что ты меня любишь.

Он начинает смеяться. Его смех всё глубже втаптывает меня в грязь.

— Ты такая тупая, Аврора. Честное слово, ты должна быть счастлива, что я согласился на тебе жениться.

— Да, я тупая, что однажды поверила тебе. Но уверена, что мне хватит ума не продолжать наши отношения, — с трудом выговариваю я.

Меня всю трясёт от боли и обиды. Говорю и не верю собственным словам. Чувствую себя настолько слабой и подавленной, что кажется — я останусь несчастной навсегда.

— Повторяю ещё раз. Ты будешь моей женой. Этого хотят мои родители, и они это получат.

— Им я первым сообщу, что ты не оборвал связь с Раей.

— Думаешь, они не знают? — продолжает издевательски смеяться. — Они, видимо, наивно полагают, что мы поженимся, и я очаруюсь твоей пиздой. Не догадываются, что я уже видел её и драл. Нет в ней ничего особенного.

Его слова оглушают и выбивают почву из-под ног. Я немею. Не могу пошевелиться и моргнуть, не могу выдохнуть — воздух застревает в лёгких. Мне кажется, что вот-вот, и я упаду в обморок. Чувствую, как с глаз вытекают слёзы, но не могу их даже стряхнуть с лица.

— Что заткнулась? Не нервируй меня, Аврора. Будет так, как я решил. Иначе я расскажу всем вокруг, какой маленькой шлюшкой ты являешься. Сколько тебе было, когда ты легла под меня? А представь, если я скажу, что я был у тебя не первый. М–м–м, дядь Симон будет в восторге, — усмехается, наслаждаясь своим шантажом.

А мне хочется разрыдаться. Он ведь знает, что это не правда. Помнит, как долго уговаривал меня на секс до свадьбы. Как много я плакала после этого от стыда перед родителями. И сейчас он вот так безжалостно играет на моей уязвимости.

— Я любила тебя! — шиплю сквозь зубы ему в ответ. — Я была тебе верна каждый божий день! И ты смеешь называть меня шлюхой? При том, что та, которую ты любишь, параллельно спит с другим…

— Блять, если я услышу ещё хоть раз от тебя что-то о Рае, клянусь, уничтожу! Ты ничто рядом с ней!

— Я больше не намерена говорить с тобой.

— Напоминаю, что твоя репутация и репутация твоей семьи в моих руках. Поэтому будь хорошей девочкой и заткнись, — договаривает и сбрасывает вызов.