— Эн, всё хорошо. Я сейчас спрыгну, малыш… не пугайся, ладно? — осуществляя последний манёвр, слегка поворачиваю корпус, направляя левое плечо к стене. Подошва мокасин неожиданно соскальзывает. Теряю опору, срываясь вниз. В последнюю секунду на инстинктах самосохранения ладонями врезаюсь в трубу. Сжимаю хватку. Повисаю на перилах, как чертов рождественский Санта-Клаус. В груди и в животе мгновенно всё обмирает и леденеет. Сердце, замерев, камнем проваливается куда-то вниз. Безграничный, животный ужас сковывает мышцы и волю свинцовой тяжестью. В жилах застывает кровь...

***

— Итан!!! — вернувшись к жизни после короткого паралича, Царевна бросается ко мне. Трясущимися руками инстинктивно хватается за ткань рукавов. Тянет на себя, выталкивая из груди сдавленный крик. — Итан, господи, Итан! — дрожащий голос еле-еле вибрирует.

— Прекрати тянуть за рубашку, — шиплю, осознавая, что дело дрянь. Её необдуманные действия только усугубляют ситуацию. — Ты делаешь хуже. Дай мне подняться.

— Я не отпущу! Не отпущу! — её голос неожиданно прорезается отчаянным воплем. В глазах необъятный ужас расползается. В них плещется море слёз. Жилка на шее, покрытая испариной, колотится как сумасшедшая.

— Аня, я не удержусь, — предупреждающе рычу, чувствуя, как по спине стекает ледяной пот. Ладони становятся влажными. — Мы оба слетим вниз. Отойди!

— Итан, господи. Ты… Ты… — отпустив рукава, хватает за предплечья. Пальцами впивается в напряжённые мышцы. Крепко. Словно раскалёнными клещами сжимает.

— Любишь ещё? — наверное сейчас, как никогда, жажду от неё честного ответа. Точно знаю — от него будет зависеть моя жизнь!

В глаза неотрывно пялюсь, в них огромный, застывший перед грозою мир. Яркий и красочный. Насыщенный. На них я тогда подсел, как зависимый. Так красиво они горели после поцелуев. Так ярко светились счастьем после секса. Столько эмоций выдавали, обжигали. Меня уносило в открытый космос, за стёртую грань. Затапливало наркотической эйфорией. Какого же черта я всё проебал?

— Любишь, Эн? — давлю интонацией, понимая, что другого момента не предвидится.

Если мне суждено сорваться вниз, хочу услышать от неё правду. Расшибусь, зная, что она всё ещё моя. Моя девочка и больше ничья. И все эти годы её сердечко принадлежало только мне.

Мне, а не какому-то там Арсу!

— Идиот… — Царевна хрипит задушенно. В приоткрывшемся вырезе халата содрогается круглая грудь. С сумасшедшей тряской в теле рождаются частые всхлипы. Отрывистые вздохи. Отчаянные стоны. Столько душераздирающих звуков она издаёт, столько боли выказывает и страха, что я начинаю жалеть о содеянном.

Снова налажал. Не смог оградить от ужаса.

— Зачем ты сюда п-полез? З-зачем? Чокнутый псих! Кто тебя просил?! Кто?!

Уносится в спальню. Через мгновение появляется с простынёй. Набросив её на трубу, судорожно завязывает концы в узел. Сбрасывает сымпровизированную петлю за борт.

— Поставь ногу в стремя! Давай же!

— Дай мне гребаный ответ, Аня! — прорычав, поправляю соскальзывающие ладони. Она напугано вскрикивает, пододвигая простынь ближе.

Рыдания вырываются из её груди мощным потоком признаний. Ломают все выстроенные против меня барьеры. Рушат нарощенную за годы броню, освобождая её настоящую.

— Люблю!!! — выпаливает, оголяя все до единого чувства. — Всегда любила, придурок! Только не падай. Пожалуйста, не смей!!!

9. Глава 9. Ненавижу, потому что люблю

Глава 9. Ненавижу, потому что люблю

Анна

Вид перед глазами расплывается из-за слёз. Часто моргаю, чтобы в итоге сфокусировать зрение. Пальцы дрожат настолько сильно, что я едва справляюсь с задачей. Направляю стремя из простыни к его ноге.