Сын смотрит на меня недоверчивым взглядом. Хмурится точь-в-точь как Рамиль, а потом подбородок чешет.

Копия отца, черт возьми!

– А ты не врешь мне как папа?

– Не-а.

– А когда у меня родится сестра, мам? Сколько еще ждать? – оживляется он. Встает с кровати и прыгает на пол. – Пойдем кушать? Я голодный, – гладит живот и губы свои облизывает, а я расплываюсь в улыбке.

– Ну, – встаю следом и снова опускаюсь на корточки перед сыном. – Через месяцев семь или восемь.

Глаза сына блестят от радости. Он, улыбаясь, спускается вниз. Заходит в кухню и сразу же садится на стул, хотя раньше я его силком заставляла сесть. Буквально за пять минут опустошает тарелку.

Когда уже сын спит в своей комнате, я направляюсь в ванную и принимаю душ. Пишу сообщение Рамилю, но в ответ получаю полный игнор. Почти до утра сижу на подоконнике в ожидании мужа. Но его нет. Нет, черт возьми, даже к семи часам!

– Лер, – тяжелая ладонь ложится на мое плечо. Открываю глаза, встречаюсь с взволнованным и безумно уставшим взглядом Рамиля. – Ты чего тут? – кивает на окно.

Я поджимаю губы, хмурюсь. Выглядит ужасно. Глаза красные, будто в крови. Волосы растрепанные…

– А ты почему так поздно?

– На работе задержался, – поцелуй в висок. Рамиль берет меня на руки и уносит в кровать, укладывает. – Я душ приму и вернусь.

– Задержался?! – возмущаюсь его словам. – Ты это называешь задержался? Восьмой час! – указываю на настенные часы, чувствуя, как кровь в венах начинает закипать. – У тебя есть другая, да?!

Не верю собственным ушам. Не верю, что произношу это вслух. Лицо мужа меняется на глазах. Он морщится, словно от зубной боли, вздыхает.

– Лер, что за ерунда, а? Я устал дико…

– Устал?! Так дома появляйся в таком случае, – шиплю сквозь зубы, вскакивая с кровати. – Ребенок весь день плачет! Тебя хочет видеть! А ты…

Рамиль наступает вплотную, прижимает меня к себе. Утыкается носом в макушку и снова глубоко вздыхает.

– Не хочу ссориться из-за пустяков. Я был на работе. Поверь, не горю желанием оставаться там до утра. Но обязан.

– Я нормально там справлялась! Но ты…

– Сама же говоришь, что сын меня хочет видеть. А без тебя он вообще не останется, Лер.

– Рамиль, прекрати! Я не ребенок! Совсем не ребенок, чтобы ты меня уговаривал, протянув конфетку! – отстраняюсь от него как можно дальше и заглядываю в его глаза, зрачки которых становятся еще темнее от злости. – Я работала до пяти. Забирала сына из сада и возвращалась домой. А через пару часов ты приезжал. Что сейчас происходит? Что ты с нами делаешь? Ты опять наступаешь на те же грабли! Назад дороги в этот раз не будет! Не будет! – голос срывается.

– Ты себя накручиваешь, Лера, – спокойно отвечает. Однако краем глаза замечаю, как он сжимает руки в кулаки. По его лицу ходят желваки, а венка на шее вздувается. – Я работаю до утра. Ради нас.

В глубине души я ему верю. Но почему-то злость берет верх. Он что-то от меня скрывает, и это выбешивает меня окончательно.

Думаю одно, но произношу совсем другое, заметив, как Рамиль смотрит на наручные часы, поджимает губы.

– Ты мне изменяешь! – отчаянно кричу, позабыв, что в соседней комнате спит наш пятилетний сын. А муж, черт возьми, молчит! Поджимает губы и молчит!

– Что ты несешь, Лера? – выговаривает после длительной паузы. Смотрит, хмурясь. Будто совсем не ожидал это услышать. И от услышанного ему стало больно.

– Ты мне изменяешь, Рамиль! Вышвырнул из компании! Дома сутками не появляешься! Забыл о своем же сыне! Может быть, еще скажешь, что он не твой, как сделал это пять лет назад? – шепчу сквозь слезы, непроизвольно гладя живот.