Несмотря на панику, соображала я чётко. Врёт, не мог Костик отдать меня на растерзание этому страшному бандиту, что это за бред?! Но телефона с собой не было, он в моей сумке, а та осталась в клубе. Не просить же мобильный у Анархиста. Наверное, на этом и строился его расчет, как там говорят Костины друзья… На понт берёт, вот, чтобы окончательно лишить силы воли.

Колотить по окну гиблое дело, если даже удастся выломать, нет гарантии, что не порежусь, и смогу унести ноги. Ага, конечно, на бешеной скорости захотела вылезть из машины, да меня расплющит всмятку, если Анархист еще раньше не прикончит за подобную выходку. Чёрт, но что-то же делать надо… Куда мы едем? И про какую хату ляпнул тот урод, что, если у Кости проблемы с этими бандитами, и меня захватили в качестве заложницы?

Пока я лихорадочно перебирала в уме варианты, Анархист кому-то позвонил, и я похолодела.

— Это я. — не сбавляя скорости, он ловко вписал джип в опасный вираж поворота, у меня аж сердце ёкнуло от страха. — короче, тёлка со мной, этому говнюку трусливому ни чё не балякай… Не, пацаны щас подрулят, пусть Слон его пасёт, мало ли чё удумает еще… Если Костик рыпнется, напомни, его никто за язык не тянул, сам на бабу всё свалил… Чё я с ней буду делать? А вот это не твоего ума дело, Гоша, усёк? Ну и славно. Утром порешаем, можете слегка расслабиться, да смотри, к Гнилому не суйся, завязал он с дурью.

Не может этого быть. Костя знает, что я у этих отморозков, и не собирается меня спасать?! Я сидела, как пришибленная, пялясь на свои колени, и пыталась унять дрожь в руках. Если речь о другом Костике, не о моем Третьякове? Могли же эти гады перепутать меня с женой неведомого «трусливого говнюка»?

Но эту мысль пришлось отмести сразу. Нет, они похитили именно меня, а значит, Костя чем-то им насолил. Что он натворил, должен денег? Я никогда не слышала, чтобы мой муж, мой скромный, неуклюжий, родной Костик якшался с бандитами. Так я промучилась всю дорогу, втайне надеясь, что девчонки уже вызвали полицию, и очень скоро этого Анархиста вычислят, узнают, куда он меня повёз, и, конечно же, меня спасут. А как иначе-то?! Зачем же тогда нужна полиция!

Джип плавно затормозил, фары выхватили высокий забор из металла, мазнули по кирпичному особняку, и я снова ощутила дрожь.

Этот изверг выдернул меня из машины, мое сопротивление его ничуть не смутило. Наверняка от хватки на запястье будет красоваться синяк, но это сейчас волновало меньше всего. Бросив пару слов охраннику, шагнувшему навстречу, Анархист поволок меня мимо парадного входа. Что задумал? Бросить в гараже? Или у него здесь оборудована специальная темница для пленниц?!

На дворе август, ночи уже холодные, я же замерзну, подхвачу воспаление легких. Но что толку возмущаться и требовать отпустить, он всё решил, не спросив меня. На вопросы вряд ли ответит, а злить его страшно. Эти волчьи глаза резали по живому, хлеще, чем самый острый нож.

Вопреки опасениям, он не запихнул меня в каземат, но я всё равно испытывала ужас. Это оказался флигель, тесный, с настоящей русской печью, столом, табуретом и грубо сколоченными досками, чтобы на них можно было спать. Не церемонясь, толкнул прямо на пол, и дверь со скрежетом захлопнулась. Яркий свет ослепил, лишил ориентира. Я вскрикнула, почувствовав острую боль в ушибленном колене. Пол был бетонным, ледяным и шероховатым.

— Что тебе нужнооо?! — взвыла я, отползая в угол, и потирая колено. Ободранную кожу нещадно саднило, и я с трудом сфокусировала дикий взгляд на мучителе. — чего ты хочешь?! Денег? Костя тебе задолжал?! Сколько? Скажи, скоооолько?!