Впрочем, среди греков нашлись те, кто был недоволен таким союзом. Например, в Мессении: «Они [мессеняне] упрекали лакедемонян и за то, что они первые из эллинов заключили дружбу с варваром Крезом, который посылал им подарки, даже после того, когда он поработил живших в Азии эллинов и даже тех дорян, которые поселились на Карийском материке» (Paus. IV, 5, 3). Но спартанцам не было абсолютно никакого дела до того, что кто-то выражает недовольство их действиями. Они заключили договор с Крезом и были готовы выполнить все его условия.

Диодор Сицилийский пишет о том, что накануне войны Крез отправил в Грецию с большой суммой денег верного человека Эврибата. Официальной целью поездки был объявлен визит в Дельфы, но в действительности Эврибат должен был навербовать в Элладе наемников. Однако посланник не оправдал высокого доверия, прихватил золото и убежал к Киру. Благодаря такому нехорошему поступку мошенник вошел в историю: «Коварство Эврибата до сих пор известно среди эллинов, и, если кто желает осрамить другого за мошенничество, то называет его Эврибатом» (Diod. IX, 32).

До этого момента Крез действовал очень разумно и взвешенно, просчитывая все возможные последствия своих решений. Но как только царь почувствовал себя достаточно уверенно, то стал совершать ошибку за ошибкой. Не скоординировав своих действий с союзниками (или вообще не поставив их в известность), он открыл боевые действия против персов. Лидийская армия перешла реку Галис, служившую границей между двумя державами и вторглась в Каппадокию. Город Птерия был захвачен сходу, а его жители проданы в рабство. После этого Крез занял еще несколько городов.

Здесь есть один интересный момент. Дело в том, что Геродот указывает местонахождение Птерии: «Птерия – укрепленнейший пункт в стране; находится она вблизи Синопы, почти у самого Евксинского Понта» (I, 76). Но Крез уже здесь воевал и захватил эту территорию, ведь Сидена находится гораздо дальше на восток, а мы помним, что лидийский царь ее разорил. Поэтому напрашивается вывод, что причиной войны между Крезом и Киром были не только указанные выше причины. Если Астиаг сквозь пальцы смотрел на захваты шурина в Причерноморском регионе, то Кир с этим мириться не хотел. Не исключено, что персидский царь вернул эти земли себе и тем самым спровоцировал вторжение Креза в Каппадокию. Вторжение, которое не было должным образом подготовлено. Но лидиец очень хотел вернуть Птерию, поторопился открыть боевые действия и тем самым допустил первую ошибку.

Желал Крез в этот момент столкновения с персидской армией или нет? Скорее всего, нет. В пользу этого предположения говорит тот факт, что лидийская армия была немногочисленна. Об этом конкретно прописано у Геродота: «Крез находил свое войско малочисленным; и в самом деле, оно было гораздо меньше Кирова» (I, 77). Возможно, Крез хотел просто вернуть утраченные города, оставить там гарнизоны, а затем уйти в Лидию. И пока Кир будет занят в Каппадокии, как следует подготовиться, дождаться союзников, после чего всеми силами ударить на персов.

Однако персидский царь среагировал молниеносно. Крез и опомниться не успел, как в Каппадокии объявился Кир.

Кир был не только толковым военачальником, но и счастливчиком. До поры до времени персидскому царю везло, и там, где любой другой человек свернул бы себе шею, Кир выходил сухим из воды. Победу над Астиагом он одержал не благодаря своим талантам, а только потому, что мидийская знать была недовольно его дедом. В противном случае сын Камбиза так бы и жил в своей Персиде, а мир никогда не узнал человека по имени Кир Великий. Оказавшись во главе мощнейшего государственного образования из Мидии и Персии, царь решил все ресурсы свой державы направить на завоевание соседних земель. Но будучи человеком осторожным, он решил немного выждать и укрепить свою власть в стране. Кир знал, что со всех сторон окружен врагами, и уже выслушал претензии Креза по поводу свержения Астиага. Но промолчал. За это время персидские отряды привели под власть Кира обширные мидийские земли, а заодно восстановили границу по реке Галис. Но тут последовало вторжение Креза, и персидский царь был вынужден дать врагу адекватный ответ.