– Ладно, – сказал Дэвид и отправился к себе.

Тетя Бобби не заметила, как раздулась его сумка, – а если заметила, то не сказала. Благополучно закрыв за собой дверь, он посмотрел время. Поздно, но не слишком, а принятый днем амфетамин вместе с волнением и беспокойством все равно не дал бы отдохнуть. Теперь, получив товар, он хотел одного: скорей от него избавиться. Сплавить подальше, чтобы никто не наткнулся, и покончить с этим. Он вытащил ручной терминал и запросил связь с Хатчем по номеру, который тот оставил только на крайний случай. И стал ждать. Потянулись секунды. Когда прошла минута, паника стянула Дэвиду нутро в тугой узел.

Экран дернулся, и на нем появился хмурый Хатч. Голый выше пояса, светлые волосы всклокочены. Даже по связи видно было, какое жесткое у него лицо.

– Да? – спросил Хатч. Не слишком дружеское приветствие. Если бы через плечо Дэвиду подглядывали безопасники, они не поняли бы, знакомы ли Хатч с Дэвидом.

– Надо встретиться, – сказал Дэвид. – Сегодня же. По важному делу.

Хатч помолчал. Облизал нижнюю губу сухим языком и качнул лохматой головой. Сердце у Дэвида молоточком стучало о ребра.

– Не понял, кузен, – сказал Хатч.

– Нас никто не слушает. Я не попался. Но поговорить надо. Этой же ночью. И обязательно приведи Лили.

– Ты не против повторить?

– Через час. Где всегда. Приведи Лили обязательно.

– Эй, мне мерещится или ты мне указываешь, что делать, Крошка? – звенящим от злости голосом проговорил Хатч. – Я намерен поверить, что ты спалил этот номер, потому что пьян был или еще в каком дерьме. Потому что я охрененно добрый. Я сделаю вид, будто ты не забывал свое место, так? Так что ступай в постель и проспись.

– Я трезвый, – сказал Дэвид. – Но мне надо сегодня. Прямо сейчас.

– Ничего подобного, – бросил Хатч и наклонился, чтобы разорвать связь.

– Я позвоню в безопасность, – произнес Дэвид. – Если нет, я позвоню в безопасность. И все им расскажу.

Хатч замер. Сел прямо. Сложил ладонь к ладони, касаясь указательными пальцами губ, словно молился. Дэвид сжал кулаки, разжал, снова сжал и разжал. По шее и загривку ползали неприятные мурашки. Хатч глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

– Ладно, – сказал он. – Приезжай. Через час.

– И Лили.

– Я расслышал с первого раза, – холодным и серым, как сланец, голосом процедил Хатч. – Но, учую ловушку, твоя подруженька умрет первой. Савви?

– Тебе незачем ее обижать. Это не подстава. Это бизнес.

– Если тебе верить, – сказал Хатч и оборвал связь.

У Дэвида дрожали руки. Не надо было ему угрожать службой безопасности, но другого рычага не нашлось. Хатч просто не стал бы слушать. Он на месте все объяснит. Все будет хорошо. Дэвид запихнул терминал в карман, постоял немного, а потом сменил рисунок стены на кадр из «Богов риска». Двое мужчин лицом к лицу, и судьба всего на свете застыла в хрупком равновесии. Дэвид вздернул подбородок и взялся за сумку.

В общей комнате тетя Бобби бросила на него хмурый взгляд.

– Ты уходишь?

– К другу, – отмахнулся он и крепче прижал сумку к бедру. – Мне надо.

– Это здесь, а? В Брич-Кэнди?

Тревожные мурашки снова шевельнули ему волоски на загривке. В ее голосе не было ни укора, ни подозрительности. От этого делалось еще хуже.

– А что?

Тетя Бобби кивнула на экран, на серьезную дикторшу в красной рамке.

– Комендантский час, – объяснила она.

Дэвид как будто почувствовал, как это слово толкается в его сознание, норовя обозначить что-то, чего он не хотел знать.

– Какой еще комендантский час?

– Весь город на изоляции первого уровня. Несовершеннолетние без сопровождения не допускаются в систему «трубы» и служебные тоннели, запрещены собрания в публичных пространствах после семи вечера. И патрулирование удвоили. Если ты собрался в другой район, придется тебе послать свои извинения, – сказала она и почти сразу: – Дэвид? Ты здоров?