Как же это понять? Ответ может быть только один: «позиции» Вассиана диктовались прежде всего стремлением угодить Василию III. В последние годы жизни преподобного Иосифа Волоцкого Василий III, как явствует из целого ряда бесспорных фактов, относился к нему враждебно или хотя бы с резким недовольством – достаточно вспомнить о запрещении полемизировать с Вассианом! Поэтому великий князь не возражал, когда Вассиан обвинил преподобного в нетерпимости по отношению к еретикам. Но это обвинение нужно было и Вассиану, и Василию III именно и только как способ дискредитации Иосифа Волоцкого в глазах всегда склонных к всепрощению русских людей; после же кончины преподобного Василий III не желал осуждения казни еретиков, распоряжение о которой он сам отдал. И Вассиан стал теперь писать, что царям и князьям «подобает» казнить еретиков…

Словом, Вассиан (пока Василий III против этого не возражал) использовал тему казней исключительно в качестве оружия борьбы с преподобным Иосифом. Я.С. Лурье убедительно сформулировал (хотя он в целом весьма сочувственно воспринимает Вассиана): «Опытный политик и талантливый полемист, «старец Вассиан» видел в споре о наказаниях еретиков прежде всего прекрасное средство для уязвления своих противников – иосифлян… Полемика против иосифлян была для Вассиана чисто тактическим приемом».[80] (Вернее, впрочем, было бы сказать не «против иосифлян», а против самого преподобного Иосифа прежде всего и преимущественно.)

Все это приводит к естественному выводу: Вассиан был, выражаясь современным языком, беспринципным идеологом и деятелем. Целый ряд разнообразных фактов убеждает, что этот приговор не является напраслиной. Так, непримиримо воюя с преподобным Иосифом, Вассиан в течение долгого времени вполне мирно уживался с заведомым иосифлянином митрополитом (с 1522 года) Даниилом, – уживался, очевидно, именно потому, что тот являлся митрополитом и с ним было опасно ссориться, а также и потому, что и сам Даниил (в отличие от преподобного Иосифа) не столь уже настаивал на «принципах». До нас дошел текст Василия III (1523 г.): «А коли есми сию запись писал, и тогды был у отца нашего Даниила, митрополита всеа Руси, у сей записи старец Васьян, княж Иванов».[81]

В продолжение почти десятилетия Вассиан без каких-либо заметных стычек, в сущности, делил с Даниилом высшую (после, конечно, великого князя) власть. Когда, например, в 1526 году архиепископ Ростовский Кирилл, занимавший третью ступень в официальной церковной иерархии (вслед за митрополитом и архиепископом Новгородским) осмелился в чем-то притеснить тех заволжских иноков, которые были сторонниками Вассиана, последний добился от Василия III специальной грамоты о неподсудности этих иноков архиепископу![82]

Можно бы привести и другие подобные факты. Вместе с тем Даниила, конечно же, раздражало наличие рядом с ним своего рода второго митрополита, и в конце концов он сумел – в 1531 году – устроить суд над Вассианом, по приговору которого тот был сослан в Иосифов Волоколамский монастырь. Но это явно был исход борьбы за власть, за влияние на великого князя, а не столкновения принципиально различных убеждений. В сохранившейся «стенограмме» процесса («Судное дело Вассиана Патрикеева») нет буквально ни слова о проблеме монастырского землевладения, ни об отношении к еретикам (то есть о считающихся основными «принципах» Вассиана); все построено на чисто догматических обвинениях, которые можно было предъявить, по сути дела, любому неугодному лицу.

Кстати сказать, один из типичных способов «очернения» преподобного Иосифа Волоцкого – возложение на него ответственности за неблаговидные поступки Даниила (совершенные уже после кончины преподобного), которого объявляют его главным и верным последователем. Так, в упомянутой выше книге эмигранта П. Иванова «Тайна святых» в целях дискредитации преподобного перечисляются грехи Даниила – этого, как там сказано, «преемника и лучшего ученика Иосифа Волоцкого».