Выйдя из душевой кабины, Макс удовлетворенно оглядел себя в зеркале. Да, он здорово изменился. Плечи стали широкими, налились мышцами. Ни капельки жира на твёрдом прессе. Разве можно было сравнить его — тогдашнего пацана-срочника, едва вышедшего из казармы, и этого знающего себе цену молодого мужчину. 

Обернув полотенце вокруг бёдер, Макс отправился в кухню, где мама уже накрывала на стол. 
— Остался бы ещё на пару деньков, Максимка. Ну куда ты поедешь?
— Мам, я не могу здесь оставаться, — он серьезно посмотрел на женщину. — Ты меня откормишь, и я потеряю фигуру. 
— Фигуру! — она расхохоталась, всплеснула руками. — А зачем тебе ее беречь? Ты за все время, пока здесь, ни на одну девушку даже не глянул. 
— Ой, — Макс поморщился. — Не могу, мам. Я как только гляну, всё — пиши пропало. Загуляет твой сын. 
— Мне бы с внуками поиграть...
— Еще успеешь наиграться. Ты у меня молодая, ну скажи, зачем тебе эти сопливые сорванцы?
Женщина в шутку хлестанула сына полотенцем по голове. 

Села напротив, наблюдая, как сын ест. Опять собирается уезжать. Хорошо хоть не в какую-то горячую точку, а просто в отпуск к Ваньке. Подруга Ленка — мать Ивана — уже наворачивала посылки со всякими деликатесами. Хорошо еще Максимка не видел все эти чемоданы. 
Жаль только, что ни у Ваньки, ни у её сына не складывается личная жизнь. 

***
До небольших угодий егеря Макс доехал на попутке по разжиженной от дождей дороге. Погрузил свои мешки за кабиной водителя. Тот оказался малоразговорчивым мужиком лет тридцати пяти. Жил на вольном поселении и работал на лесоповале — перевозил срубленные деревья — хлысты. 

Макс попросил высадить его чуть раньше. Несмотря на многочисленные тяжёлые сумки, решил пройтись пешком, осмотреться. Уже подходя, услышал звук бензопилы. Значит, Ванька дома. Макс усмехнулся — сделает сюрприз другану. Вспомнил про лежавшие в рюкзаке запасы алкогольных напитков и прибавил шаг. 

Ванька увидел, что кто-то направляется к дому, остановился, прищурившись, стал вглядываться. Затем, скинув брезентовые рукавицы, бросился навстречу. 
— Макс! Макс! 
Друзья сжали друг друга в медвежьих объятиях. 
— Черт, братан, сколько лет сколько зим! Ну, дай на тебя глянуть… — Ванька отстранился, смерив взглядом друга. — Ну ничего такой, возмужал, разросся. 
— Да и ты ничего такой, Ванно. Не надоело тебе здесь ещё одному?
— Не, конечно, нет. Я и не один здесь. Пойдём в дом, покажу. 
Максим огляделся. Дом был свежесрубленный и еще сочился свежим сосновым ароматом. 
— Только не говори, что ты сам построил эти хоромы.
— Плохого ты обо мне мнения. Пока ты бегал по пустыне с калашом, я время зря не терял. Кое-чему выучился. 
— Ну красота! — вытер ноги о коврик и потянулся к ручке двери. — И воздух какой! 
Макс остановился на пороге просторной гостиной, скинул рюкзак, поставил сумки рядом. 

Комната была просторной и чистой. На стенах висели оленьи головы с ветвистыми рогами, посередине лежала шкура бурого медведя. 
— Смотрю, на охоту ходишь, — кивнул Макс на трофеи. 
— Ну а как без этого? В город за продуктами не наездишься. Погоди, у меня такой закусон есть — пальчики оближешь. 
— У тебя закусон, а у меня выпивон, — Максим подмигнул и стал развязывать рюкзак. 
— Знал, что друг никогда не приедет с пустыми руками. 

Стол был накрыт быстро — уже через пятнадцать минут ломился от закусок. Здесь были и квашеная капуста с яблоками, и малосольный хариус, маринованные грибочки, карбонад из кабана и ещё какие-то неизвестные Максиму продукты. 
Он разлил по стопкам водку.