Мотала головой, силясь разглядеть какое-нибудь жилье. На горизонте-то, кажется, город, но должно же быть еще что-то.

Жутко обрадовало наличие воды. Мы добрели до моста через реку, самую обыкновенную, с камышами.

Пока студенты плескались в воде, магистры, перешептываясь, осматривали мост. Залезли под него и со всех сторон изучили, чуть ли не ощупали. Не понимаю, что им не понравилось: обычный каменный мост, даже без зверушек. Спрашивать не стала, все равно не ответят, но на всякий случай купалась у берега, чтобы вовремя заметить опасность.

Оказалось, Липнер отлично плавал под водой. Нырнул и хвать за икры. Завизжав, чуть не захлебнулась. Липнер подхватил, прижал к себе, спасатель хренов! И целоваться полез. Алхимиков на голодном пайке держат? Этого точно давно не кормили, прицепился как пиявка. Вот как себя вести? С одной стороны, мы в воде, а Липнер штаны не стягивает, с другой, не планировала я романтические похождения. Я девушка замужняя, не шалава какая-то, да и алхимик не герой моего романа.

– Тихо, тихо, голубок! – высвободилась я из шаловливых рук. – Слюну подбери и грудь в покое оставь.

– Я ее даже не трогал, – обиженно буркнул алхимик.

– Вот и не надо, а то мало ли.

– А что? – с вызовом спросил Липнер и покосился на магистров. – Слушай, Агния, – шепнул он, вновь потянувшись к талии, – они там надолго, мы успеем.

Ох, шустрый! Как в другой мир попал, сразу хвост распушил. Иди, милый человек, с Юлианой милуйся. Она, кстати, укоризненно на нас смотрит. Да нешто я голубя в сети заманивала – само приплыло, мне не треба.

Дура, конечно. Вон Юлиана, вещи на бережке оставила. Или как раз дура она? Что-то не разгляжу, в чем купается, неужели мужчин смущает? Они ведь – хоть алхимики, хоть магистры – на женское тело падки.

– Ты меня неправильно поняла, – оправдывался Липнер, – я насильничать не собирался. Честно-честно!

Заглянула в глаза – вроде не врет. Или у них, алхимиков, все иначе? Недаром женихами в академии кличут.

– Я тебе одежду высушу, – продолжал змей, потирая ушибленный бок.

– А взамен? – Не верю я в бескорыстие.

– Да так, – замялся Липнер. – Ты… ты мне понравилась. Прости.

Вот так, а я уже колкое слово заготовила. Ладно, пусть ухаживает. Во что бы ноги без алхимика превратились? Угу, в кровавое месиво.

Поспешно вылезла на берег, стыдливо прикрывая интересные места рукой. Пусть там и белье, но не для чужих глаз. Липнер плелся следом, пожирая взглядом. Невольно оценила его как особь мужского пола: полный комплект, лохматое половозрелое чудо.

Вспомнила о Хендрике, подавальщицах и махнула рукой. Пококетничаю немного, плоды поснимаю. Использую? Да не больше, чем он меня. Или я должна любовью небесной воспылать? Как же, на второкурсницу без дара обратил внимание пятикурсник-алхимик!

Словом, женское коварство в виде меня грелось у магического костерка и травило байки, потчуя Липнера то голой ступней, то улыбкой. Парень смотрел, а потом снова полез целоваться.

Дыхание у алхимика оказалось частым, а губы – настойчивыми. Пальцы тоже обжигали не хуже пламени и так желали добиться взаимности, что я аж оторопела.

Внутри кольнуло. Хендрик, увы, что такое любовь и страсть, давно забыл. Супружеский долг быстренько, кое-как – и спать. Какие поцелуи, какие ласковые слова? Вот послушаю немного и дам Липнеру пощечину.

– Так, это что такое? – Алхимика приподняло за шкирку, будто котенка, и подвесило над землей. – Не ожидала, Липнер Гедаш, поставлю перед ректором вопрос о вашем моральном облике.

Я хихикнула, оправляя одежду: такое потешное у Липнера было выражение лица. Даже ругаться расхотелось.