Поверь, ты не хочешь этого знать.

– А что?

– Пытаюсь разгадать тебя.

– Это вряд ли, – глотаю усмешку, увиливая от прямого ответа.

– Ну-у... Мы уже выяснили, что ты не рисуешь. И ты явно не сомелье. Круг сужается. Может, играешь на фортепиано? – его прерывает будильник на моём телефоне. – Нет, забудь, – тут же кривится Королёв как от зубной боли.

Шансон как шансон – уязвлённо поджимаю губы, перетягиваясь через Стаса, чтобы достать девайс с ночного столика. Провожу пальцем по сенсору и в обрушившейся на нас тишине улавливаю хриплый полустон. А ещё понимаю, что в бедро мне упирается вовсе не рука. От мысли, что мы оба толком неодеты бросает в жар и оголтело колотится сердце.

Его ладонь плавно сползает к резинке стрингов: гуляет вдоль края, поглаживает поясницу. Я и не сопротивляюсь, почему-то. Прижимаюсь к нему всем телом, дрожу вслед за каждым прикосновением.

Ася, да возьми же, наконец, себя в руки! – одёргиваю себя, когда он мягко сжимает пятернёй ягодицу... Затем осторожно сдвигает пальцы к промежности, усиливая нажим. Ну нет, так тоже не дело. Так не пойдёт. Пусть уходит! На деле же протестующе бормочу что-то невнятное, больше для себя.

А потом в удивлении замираю, потому что он послушно подхватывает меня за талию и плавно приподнимает над собой. Чтобы невинно опустить на пустую половину кровати! И всё это – не открывая глаз. И всё – с пластмассовой улыбкой на лице.

– На чём мы там остановились? – выдыхает Стас изменившимся голосом. – Точно, хобби. Может, пишешь стихи?

Ага, рассказываю пошлые байки незнакомцам, пока те наглаживают свои мошонки.

Собираясь с мыслями, провожу языком по пересохшим губам, а взгляд помимо воли спускается ниже, прямо к... Нет уж. Хватит! Мозг перезапускается в аварийном режиме, начиная пробивать пути отхода.

– Это моё личное дело. Дай собраться, я на работу опаздываю.

– Ты меня прогоняешь после того, как сама затащила в постель?

Один – один. Вот на ничье и разойдёмся.

Настроение резко сползает под плинтус. А ещё у меня до сих пор немного кружится голова и стыдно за устроенную вчера сцену.

– Нет у меня никакого хобби, – отрезаю с излишней резкостью. Затем добавляю тише: – Прости за вчерашнее безобразие. Я была не в себе.

– Это ты извини, если напугал, – Стас поворачивает голову в мою сторону, открывает один глаз. – Забыл, что живу здесь не один и не учёл специфики своих друзей. Не обессудь, об остальном жалеть не буду. Слишком сладкие у тебя губы. Пошли, Солнце, соображу тебе завтрак. Изысков, правда, не обещаю. Последний раз я готовил в песочнице.

Он усмехается так непринуждённо, как будто бы предложил что-то обыденное. В какой момент я неудачно пропустила крутой поворот в наших взаимоотношениях?

Сердце пускается в пляс от этой, несомненно, жестокой насмешки судьбы. Скотство. Он ещё и заботливый! Лучше б продолжил язвить, было бы проще.

– Стас... – приподнимаюсь на локте. – Уже не знаю, как до тебя донести. Это всё мило, даже сказочно. Но не про нас. Не нужно никаких завтраков, правда. Не нужно ничего разгадывать. Я обычная квартирантка. Чужой человек.

Стас молчит, уставившись стеклянным взглядом на мою грудь в простом невзрачном лифчике.

Я обхватываю себя руками, отворачивая голову. Под давлением его энергетики трудно дышать. А Королёв всё смотрит и смотрит. Дыру скоро прожжёт рентген недоделанный.

– У тебя всё-таки есть веснушки... Почти прозрачные.

С силой провожу рукой по лицу, отряхиваясь от морока его голоса.

– Хватит игр, Стас. У меня для них нет ни желания, ни времени. Я не собираюсь принимать в этом участие.