По тропе шагали Кейрел, Пим и еще один мужчина: огромный, густобровый, угрюмый, с могучими руками и бычьей шеей.

– Харра, – окликнул Майлз, – это твой муж?

Выглядел он соответствующе, именно таким Майлз его себе и представлял. И еще четверо точно таких же братьев, только, наверное, еще здоровее…

Появившаяся рядом с ним Харра шумно вздохнула:

– Нет, милорд. Это Алекс, помощник старосты.

Кейрел остановился у крыльца и начал путано объяснять, почему он пришел без арестанта. Майлз оборвал его, подняв брови:

– Пим?

– Сбежал, милорд, – лаконично сказал тот. – Почти наверняка был предупрежден.

– Согласен.

Майлз хмуро глянул вниз, на Кейрела, который осмотрительно промолчал.

– Харра, где ваше кладбище?

– Вниз по ручью, милорд, в конце лощины. Примерно в двух километрах.

– Берите ваши вещи, доктор, мы пойдем прогуляться. Кейрел, несите лопату.

– Милорд, стоит ли нарушать покой мертвых… – начал было Кейрел.

– Стоит, стоит. В бланке следственного дела, который у меня с собой, есть графа для отчета о вскрытии. А я должен сдать это дело в суд, когда мы вернемся в Форкосиган-Сюрло. Кроме того, у меня есть разрешение ближайшего родственника – так, Харра?..

Та отупело кивнула.

– …и есть два необходимых свидетеля: вы и ваш… (орангутанг!)… помощник. К нашим услугам врач и дневное освещение – если вы не собираетесь спорить до захода солнца. Единственное, чего нам не хватает, – это лопаты. Или вы готовы копать руками, Кейрел?

Голос Майлза звучал ровно и угрожающе.

Лысеющая голова старосты дернулась:

– По закону ближайшим родственником является отец, если он жив, а его… согласия… у вас нет.

– Кейрел, – оборвал его Майлз.

– Милорд?

– Могила, которую вы будете копать, может оказаться вашей собственной. Вы уже одной ногой в ней стоите.

– Я… принесу лопату, милорд.

День был теплый, золотистый и по-летнему спокойный. Лопата в руках дюжего помощника ритмично врезалась в землю. Внизу, под склоном, меж чистых обкатанных камней журчал ручей. Съежившись в стороне, Харра наблюдала за ними, молчаливая и угрюмая.

Когда могучий Алекс достал из ямы маленький ящичек – такой невообразимо маленький! – сержант Пим отправился патрулировать заросший деревьями край кладбища. Майлз его ничуть не осуждал. Он надеялся только, что в земле на этой глубине достаточно холодно. Алекс открыл ящичек, после чего доктор Ди сделал ему знак отойти и принялся за дело. Помощник старосты тоже предпочел поискать какой-нибудь объект для наблюдения в дальнем конце кладбища.

Ди внимательно осмотрел лежавший в гробике матерчатый сверток, потом вынул его и положил на брезент. Инструменты для вскрытия уже были аккуратно разложены на пластиковом лотке. Он развернул по-особому завязанные яркие тряпицы. Неслышно подкравшаяся Харра взяла их, разгладила и сложила, чтобы потом ими снова можно было воспользоваться, и так же неслышно отошла.

Майлз нащупал в кармане носовой платок, чтобы в случае нужды прикрыть нос и рот, и, подойдя, начал смотреть через плечо доктора. Неприятно, но вытерпеть можно; ему уже доводилось видеть и обонять вещи похуже. Ди через респиратор наговаривал текст отчета в диктофон, висевший на его плече. Сначала он провел визуальный осмотр, пальпируя подозрительные участки рукой в перчатке, потом включил сканер и медленно повел им вдоль тельца.

– Вот, милорд, – сказал Ди, жестом подзывая Майлза поближе. – Почти наверняка это причина смерти, хотя я еще сделаю проверку на токсины. У нее сломана шея. На сканере видно, где был порван спинной мозг, а затем голову младенца вернули в прежнее положение.