Потом, уже подойдя к двери номера, она вдруг побежала обратно.

– Ты чего?

– Томас, они мне не поверят! – воскликнула она, вцепляясь в Брейна.

– Не бойся, перепиши все, что я рассказывал, своими словами, и будет похоже, что ты, как смогла, поняла, что такое этот портрет, и составила тезисы по-своему.

– Своими словами?

– Да, своими словами.

– Хорошо, – кивнула Фейли, однако, подойдя к двери, снова обернулась.

– Что опять?

– Та соска, что к тебе собралась… Дора должна ее притормозить.

– Дора – это…

– Ну да, та баба-бульдозер.

– Пусть тормозит, я на сегодня уже отработал, – сказал Брейн, а про себя подумал, что при такой популярности у юных особ хорошо бы иметь «фильтр», и эта Дора на подобную роль вполне годилась.

Когда Брейн шел на ужин, он чувствовал необыкновенную свободу.

Да, ему угрожала опасность, и вокруг снова витала неопределенность – та самая птица, которую он особенно не любил. Но жизнь научила его ценить те ее короткие периоды, которые выглядели как «свобода» и «счастье».

За столом он вел себя непринужденно.

Мадам смотрела на него с любопытством, канзас бросал короткие напряженные взгляды, а Фейли откровенно скучала. Она получила все и даже больше, поэтому хотела поскорее вернуться в номер и лечь спать. И еще ей нужно было повторить материал, чтобы он звучал так, будто она сама все это придумала.

И снова Брейн ушел первым. У него было хорошее настроение, и он не собирался его ни с кем делить. Он планировал поваляться перед ТВ-боксом и посмотреть какой-нибудь устаревший боевичок – ему нравилась атмосфера удивительной сказочной натуральности таких фильмов.

После ухода Брейна канзас отодвинул пустой бокал и сказал:

– Не нравится мне, как он себя ведет.

– А мне нравится, – возразила Фейли и прикрыла ладошкой откровенный зевок. – Я собрала материал для отчета – можно я пойду?

Канзас вздохнул. Он собирался шантажировать агента Ини ее неумением собирать материал и принудить к оказанию ему неформальных специфических услуг. А что теперь? Она все собрала! Не факт, конечно, что у нее имеется что-то стоящее, но все равно неприятно, ведь у него были планы и всяческие фантазии.

– Ну хорошо, будем считать, что агент Ини на сегодня задание выполнила. А вы, агент Дора…

– Я все помню, – кивнула мадам.

– Значит, расходимся, и я жду отчета Доры.

Мадам кивнула, задумчиво водя по скатерти пальцем.

Не услышав положенного «есть», канзас хотел сделать замечание, но передумал и ушел.

– Ты чего? – спросила агент Ини.

– Ничего. Думаю, где эту Сэм перехватить.

– Зависит от того, как ты хочешь ее тормознуть. Замотать по работе или тупо к доктору отправить.

– На «замотать» времени нет, да и неохота. Подожду в коридорчике – там ниши для отдыха удобные.

– А зачем ее тормозить? Я же собрала отчет.

– Может, уже и ни к чему, но приказ есть приказ.

И они пошли к выходу, а потом расстались – Ини отправилась в номер отсыпаться, а Дора – занимать позицию в одной из ниш, где имелся мягкий, обитый плюшем диванчик, с которого удобно следить за всеми, кто проходит мимо.

Выдвигаясь к месту засады, Дора по привычке отсматривала все «точки контроля и фиксации», то есть камеры и видеодатчики, работавшие в режиме онлайн.

Схемы расстановки всех этих устройств ей как работнику транспортной полиции были хорошо известны, однако как опытный специалист она на всякий случай вглядывалась в обшивку стен, поскольку иногда по инициативе местного начальства в стыках панелей устанавливали дополнительные камеры.

А ей сегодня лишние глаза категорически не требовались, ведь несмотря на то, что она выполняла официальный приказ, способы выполнения в этом приказе не были прописаны.