Луиза, кивнув, зашагала к дому. С ближайших полей доносились голоса Лэндсфоллского патруля: они зачищали нежить, до которой не добралась Джулиет.

Луиза уговорила Джулиет научить ее самообороне. Теперь осталось убедить отца, что это хорошая мысль.

Две недели Луиза уговаривала, умоляла, угрожала слезами, пока наконец отец не сдался и не согласился заплатить Джулиет за уроки.

Миссис Айкен была решительно против, однако любое упоминание о нежити на просторах Лэндсфолла приводило ее в такое расстройство чувств, что она вся покрывалась испариной и уходила прилечь. Надо ли говорить, что ее возражениями легко пренебрегли.

Луиза до этого не слишком интересовалась искусством самозащиты. Она лишь знала, что оно ей недоступно и потому желанно. Изнутри ее пожирал голод, и, если бы Джулиет не вступила в сражение у нее на глазах, этот голод так и не смог бы проявиться со всей силой. Но Луиза увидела, с какой непобедимой уверенностью в себе двигалась Джулиет, и это открыло ей глаза на собственные слабости.

Слабости, которые она твердо решилась исправить.

Они тренировались от рассвета до самого ужина. Джулиет объяснила ей, как держать короткие мечи, а потом наблюдала, как Луиза размахивает оружием туда-сюда. Луиза не жаловалась. Ей пришлось побороться за право на тренировки, и теперь ей было боязно. Если она начнет жаловаться на ломоту в руках и водопады пота под корсетом, Джулиет не станет учить ее дальше.

По мере их тренировок руки у Луизы становились сильнее, а шнуровка – слабее: без тесных оков корсета упражнения удавались ей куда лучше. Работая бок о бок с Джулиет, Луиза по-новому оценила свою Сопровождающую. Джулиет учила ее управляться с мечами, и мало-помалу Луиза стала задавать вопросы:

– Откуда ты, Джулиет?

– Джулиет, а семья у тебя есть?

– Джулиет, где ты научилась убивать нежить?

Луиза спрашивала и спрашивала, пока ответы не сложились в мозаику. Джулиет родилась на маленькой плантации недалеко от Шарлотт. После войны они с матерью отправились в Балтимор на поиски отца, а потом она поступила в боевую школу для негритянок мисс Престон.

– Я подумала, если мертвецы будут вечно пытаться меня убить, почему бы не ответить им тем же, – сказала Джулиет со смехом.

Она протянула руку и поправила хватку Луизы. От этого короткого соприкосновения Луиза вся зарделась, но Джулиет этого не заметила.

– Не стискивайте так сильно пальцы, а то быстро устанете. Шаркальцы – народ выносливый, так что выносливость пригодится и вам самой.

Луиза слегка разжала руку и снова замахнулась мечом, задыхаясь от усилий и от прикосновения Джулиет.

– Ты совсем не похожа на других негров.

Джулиет глухо рассмеялась:

– На самом деле я абсолютно такая же, как и любой цветной на плантации. Вы просто не обращали внимания. Не останавливайтесь, вам нужно лучше заводить руку за спину.

Она так быстро оборвала свою мягкую отповедь, что Луиза не сразу поняла, что ее отчитали.

Однако слова Джулиет застряли у нее в памяти, и она размышляла над ними весь вечер. И весь следующий день. И еще, и еще. Она стала приглядываться к тому, что происходит в Лэндсфолле, замечать разные мелочи. Она услышала, с каким презрительным равнодушием отец с Эвереттом обсуждали негров за ужином… Будто негры были хуже их просто потому, что такими родились. Она увидела, как радостно улыбаются и как заливисто смеются цветные слуги, когда думают, что поблизости нет белых. Она стала замечать, какими напряженными становятся их лица, когда в комнату входила Луиза или кто-нибудь другой из ее семьи. А еще она поймала пару улыбок, которыми девушки-служанки улыбались Джулиет. Понимающих улыбок, за которыми следовали незаметные прикосновения. Луиза не придала бы им значения, если бы одним утром перед тренировкой не натолкнулась на Джулиет с одной девчонкой. Они страстно целовались. Луиза тогда жутко покраснела и всю следующую ночь провела в лихорадочных снах, после которых проснулась сама не своя.