– Не думаю, что стоит, ваше величество, – рассудительно ответил канцлер. – Понимаю ваши опасения, но юные особы не так уж часто решаются на подобное. Девушек из порядочного сословия останавливает осуждение общества, да и кто захочет связать судьбу с преступником? А девицы из простонародья, может, и хотели бы спасти своих дружков, но обычай требует от невесты целомудрия и незапятнанной репутации, а с этим там обычно сложно. Если вы понимаете, о чем я говорю…

Лу спрятал улыбку, глядя, как Альс коротко кивнул. О да, деревенские синьорины! Ясные глазки, свежие щечки, еще не согнувшийся от тяжелой работы и частых родов тонкий стан. И законы нравственности в деревне соблюдаются не так уж строго, а если девица пойдет к алтарю со слегка округлившимся передником – невелика беда, законный брак все прикроет. Зато муж точно будет уверен, что жена способна понести. Так что канцлер прав, редкая деревенская красотка способна заявить на осужденного право девицы!

– К тому же подобные браки обычно не остаются без присмотра со стороны закона, – дополнил канцлер и многозначительно поглядел на капитана. – Если леди Кларисса раскается в своем поступке и попросит его величество о разводе…

– То я последний, кто станет ей в этом препятствовать, – огрызнулся капитан и еще сильнее выпрямился, так и стоя на одном колене и надменно вскинув подбородок. – Донна Кларисса вольна в своих решениях, я прекрасно понимаю, что на этот брак ее толкнуло отчаяние.

«Надо же, какое благоразумие, – умилился Лучано. – А в глазах-то нешуточная тоска. Да, похоже, синьор капитан крепко сел на любовные рифы и спасал девчонку не ради награды. Ну или не только ради награды…»

– Тогда я вас не задерживаю, – вздохнул Альс и уткнулся в бумаги, явно позаимствовав этот жест у канцлера.

Вскочив, арлезийский капитан поклонился, прижимая шляпу к груди, и, не поворачиваясь, отступил к двери, снова выказывая отменные манеры. Лучано посмотрел ему вслед и негромко осведомился у канцлера:

– Грандсиньор, могу ли я рассчитывать на ваши бесценные советы в этом деле?

– Как только они вам понадобятся, милорд, – едва заметно кивнул Аранвен. – Пока что вы и сами вполне справляетесь, насколько я могу судить. Помните, что я говорил об удаче? Она явно вас любит.

– О да… – Лучано улыбнулся и тут же посерьезнел. – Но мне, грандсиньор, прекрасно известно, что удача – дама ветреная, чем больше на нее полагаешься, тем больнее может быть разочарование. Когда кому-то постоянно везет, он привыкает считать себя неуязвимым, а это опасное заблуждение.

– Очень мудро понимать это в вашем возрасте, – улыбнулся уголками губ Аранвен, и Лучано, тоже поклонившись, вышел из кабинета, с болью глянув на Аластора.

Тот не отрывался от бумаг, но взгляд был устремлен в одну точку, не скользя по чернильным строкам.

Капитан Мурилья ожидал в коридоре, скрестив руки на груди, привалившись спиной к стене и поглядывая на гвардейский караул с той невыразимой смесью гордости и опасливости, которой обладают лишь коты и не слишком ладящие с властями дворяне.

Увидев Лучано, он встрепенулся и стремительно шагнул ему навстречу. Вспомнив шуточку, которую сыграл с арлезийцем, Лучано испытал недостойное желание сделать шажок назад, но Мурилья отвесил ему глубокий церемонный поклон, пылко заверив:

– Благородный дон, я ваш должник! И если могу чем-то отплатить за эту величайшую услугу, я в вашем распоряжении! Разумеется, как только сложу с себя обязательства перед донной Клариче!

И снова неуловимо помрачнел, как всякий раз, когда речь заходила об их браке.