По правде… Амина не сомневалась – не встрянь она сейчас, Дамир и сам бы их дожал. Но дело в том, что в его показательных выступлениях она не нуждалась. Она нуждалась в признании ценности исполняемой ею работы. Работы, которую Дамир сознательно день ото дня втаптывал в грязь.
- Хорошо… - ответил один из агентов явно с тяжелым сердцем. Видимо, до последнего верил в успех. – Договариваемся на четверг, но…
- Нет, - и вновь Дамир пресек попытку на корню. Но тут встревать Амина уже не видела смысла. Оставшееся время за столом она вела себя тише воды, ниже травы. Чинно сидела рядом с начальством, создавала видимость активного слушателя, кивала, катала в пальцах ручку, махала под столом ногой. Махала так, чтоб то и дело задевать штанину Мира. Махала самоотверженно и счастливо. Как собачка хвостом. Явно хотела домахаться до пятого уровня. Но на людях Дамир ни разу не срывался.
Если в коридоре – то в безлюдном, если в кабинете – то за закрытой дверью, хоть крики их и слышны обычно по всему зданию. Если по телефону – то точно не в компании с другими людьми. Никогда Амина не слышала на фоне его криков посторонних звуков.
Вот и сейчас до того момента, как за агентами закрылась дверь переговорной, Дамир держался молодцом.
Но как только это случилось…
- Амине, солнце мое… - Дамир резко развернулся, начал по шагу вновь приближаться к столу, за которым все так же сидела Амина, весело помахивая ножкой, а заодно и расплываясь в довольной улыбке.
- Да, Дамирсабирыч…
- Что это было? – Дамир приблизился к столу, уперся в него руками, сверля взглядом довольнейшую Амину.
- Это были переговоры. Как вы и хотели, у нас получилось малой кровью сэкономить и сохранить для себя артиста. Мы молодцы, Дамирсабирыч, - Амина подмигнула начальнику, расплылась в еще более широкой улыбке, ну а ножка все продолжала рьяно помахивать под столом.
- А сказано тебе что было? Сидеть. Молча. – дважды впечатал кулак в стол, не то, чтобы ударил – но будто весу словам придал.
Но подействовало это на Амину неожиданно отрезвляюще. Играться перехотелось.
- А давай начистоту, Дамир, - и обратилась она к нему впервые по имени и на ты. Раньше выкала, но максимально издевательски – каждый раз, будто иронизируя относительно его напыщенности. – Дай. Мне. Спокойно. Работать.
- Конкретизируй… - как ни странно, тут же отказывать или взрываться мужчина не стал.
- А сам не понимаешь?
- Жду пояснений.
Идти на поводу и жаловаться ему же на него же не очень-то и хотелось, но раз уж выпал такой шанс – нужно было пользоваться.
- Ты считаешь меня дурой, - лицо Дамира не изменилось – он просто стоял напротив, упираясь в стол и пристально глядя в черные глаза девушки. – Не понимаешь, почему Глеб дал мне хоть какие-то преференции по сравнению с другими танцовщицами. По-твоему, пляши я на подиуме ночами, а днями не мусоль тебе глаза – было бы куда лучше. Может, тебя еще и какие-то мои личные качества раздражают, может, на бывшую похожа, которая бросила… Или на несостоявшуюся – которая не дала. Я уж не знаю. Но я ж баба, мы ж лучше в эмпатии, чем вы – черствые мужланы. То, что при моем появлении, и даже, скорей всего, при одной мысли обо мне, тебя коробит – я вижу. И лучший выход из этой ситуации, по-твоему, - меня уволить, но лучше, чтоб я сама ушла. Сдалась и ушла. Но знай, Мир, - и так Амина обратилась тоже впервые. Спокойно, без издевки в голосе, серьезно. Мужчине даже показалось, что от такого обращения по телу будто током прошибло. Захотелось, чтоб повторила. – Я из Бабочки не уйду. Воспринимай это как данность. Ты можешь устраивать любые козни, можешь кричать столько, сколько хочешь, но если владелец меня отсюда не вышвырнет, погоняя шваброй, я буду продолжать проводить в этом захудалом темном здании по шестнадцать часов в день.