Только вот была одна проблема. Лера не умела притворяться дурой. А без этого в настоящие женщины не берут.

И даже погуглить не у кого базовые скиллы.

Переход от сна к яви был похож на революционное восстание. Из зеркала в ванной на Леру смотрела натуральная Йети. Самка. В причёске свили гнездо аисты, нагадили в глаза и улетели. Нос опух, и в целом, лицо выглядело так, будто она уснула им в муравейнике.

Внутренняя Лерина женщина, воодушевлённая перспективой регулярных оргазмов, оценила их (с Лерой) внешний вид, как провал. Самодостаточная личность сама с толерантностью относилась к внешнему виду окружающих, и других призывала к тому же. Две паразитирующие сущности не могли поделить человека, которому выпало по жизни два испытания: интеллект и сиськи. Одна хотела найти применение Лериным мозгам, другая - была уверена, что с такой грудью они (с Лерой) могли бы вообще ни в чём себе не отказывать.

Им бы договориться между собой, взаимодействовать сообща, Лера бы и Графа у своих ног скулить заставила и всех его псов. И пошла бы прочь, перешагивая через разомлевшие в ее чарах тушки. Но для этого надо было родиться не Валерией Новодворской, а Мерилин Монро. Была бы Новодворская в достаточной степени женщиной, она бы уже в бараний рог скрутила Графа. Разве нет?

- Ну, есть какие-нибудь идеи? - спросила она у своего отражения.

«Иногда, чтобы тебя услышали, нужно замолчать» - философски изрекла личность.

«Или хотя бы умыться, почистить зубы и расчесаться» - фыркнула женщина.

Одежды опять не было. После душа пришлось облачиться в белоснежный ароматный халат. В комнате она потыкалась от скуки носом в окно, побродила вдоль настенных полок, уставленных Арт-безделушками, среди которых обнаружились настольные часы. Почти одиннадцать, если не врут. Нашла пульт от телека, включила, полистала каналы. Ну нет, даже вне воли смотреть этот аппарат пропаганды она считала ниже своего журналистского достоинства. Следующую вылазку в кабинет Дракулы нужно будет сделать за книгами.

Минут двадцать Лера беспрерывно перескакивала с войны на мир и обратно, щёлкая кнопочками. Пока дверь в очередной раз не ожила. На пороге возник вчерашний долговязый лакей. Интересно, а в этом их первобытном племени по какому признаку раздаются прозвища? До блеска лысый Пушкин принялся неуклюже выставлять на столик Лерин завтрак. Очевидно, не на такую работу он рассчитывал, когда нанимался в гангстеры. Она подавила в себе рефлекторный порыв плотнее стянуть рукой полы халата под шеей. Вместо этого, Новодворская томно (максимально, на сколько она могла), закатила глаза и помахала на себя ладошкой. Типа, ей жарко. Кто-то внутри Леры велел медленно согнуть левую ногу в колене, чтобы халат разошёлся, но не в приглашении, а, как бы, в намеке на лёгкий флирт.

«Новодворская, чё мы творим?» - вопила личность.

«Экспериментируем!» - ответила женщина и улыбнулась Пушкину.

Он застыл, глядя на Лерину голую коленку, как на вершину Фудзиямы в вишневом цвету. Сильная личность захотела выйти в окно. Женщина видела кое-где помарки и неточности в работе своей ученицы, но для первого раза признавала ее неплохой.

Лера поднялась с кровати и, пытаясь подражать кошкам, подплыла к столику.

«Переигрываем!» - шепнула женщина.

Лера оглядела сервировку. Центр натюрморта обозначался ярко-красной розой в небольшой вазочке.

- Новое блюдо в меню? - кивнула она на цветок. - Это чайная?

- Ч-что? - не понял тонкого юмора Пушкин.

- Это кофе? - она тыкнула пальчиком в кофейник, чем ещё больше озадачила слугу тьмы и откусила кусок круассана. - Налей, пожалуйста, в чашку, - прожужжала Лера с набитым ртом, - а то у меня рука правая после вчерашнего не поднимается.