Пожелав мне доброй ночи, этот упырь ушёл, не забыв снова запереть дверь. А я, провалявшись немного в кровати, подошла к окну и приложила руки к стеклу, по которому уже начали стекать дождевые капли. Вопреки ожиданиям услышать о грозящей опасности, получила совет дождаться сигнала, а затем спуститься на кухню. У меня совсем окоченели руки, когда получила, наконец-то, отмашку от стихии. Признаюсь честно, ни малейшего желания воспользоваться потайным ходом, когда дядя находится в доме, у меня не было. Да и запас провизии в схроне позволял продержаться до его очередной отлучки. Но дождь настаивал, а стремление разобраться в происходящем перевесило осторожность.

К слову сказать, пришлось немало потрудиться, чтобы добыть собственной крови. От прежней ссадины не осталось и следа. Впрочем, мне это было только на руку: заметь дядя повреждение, и от расспросов было бы не отвертеться. Хотя у меня в голове был вариант свалить всё на обморок.

За неимением ничего острого, расшатала один их гвоздей, торчащих в раме и вскоре спускалась по уже знакомой лестнице. Примерно на середине своего пути я заметила отблески света. Видимо, кладка в этом месте немного разрушилась. Недолго думая, приникла к щели между камнями и совершенно случайно стала свидетельницей дядиных откровений перед портретом Норы. От каждой услышанной фразы волосы на моей голове шевелились всё больше и больше... Какая гнусность! Бедная Нора... Похоже, что она о чём-то подобном догадалась или так же, как и я, случайно подслушала планы этого ненормального.

В висках набатом стучала кровь,а у меня не было даже сил, чтобы подняться со ступеньки, на которую опустилась, чтобы не упасть. Только убедившись, что дядя крепко спит, смогла собраться и продолжить свой путь.

12. Глава 6. Маска, летящая на стол

Самое сложное после всех моих ночных приключений было не вздрагивать, когда рядом оказывался дядя. Стоило его увидеть, как в голове набатом раздавалось «четыре дня». Ровно столько мне оставалось до проклятой свадьбы. Я так и не поняла, каким образом он хочет забрать родовую магию Норы. У себя так и не обнаружила ни малейших признаков наличия хоть какого-либо мало-мальски волшебного дара. Способность распознавать правду не в счёт. Такого «счастья» ему точно не нужно, да и у Норы её не было. На кухне ничего особенного не произошло: вода попросту на контакт не пошла. То ли её целью было привести меня, чтобы услышала откровения дяди, то ли он нахимичил чего-то ещё и с водопроводной. В общем, мысли роились в голове, как пчёлы внутри улья, пока я терзала дольку яблока при помощи вилки и ножа, пытаясь срезать с неё шкурку. Увы, выполнить нужную манипуляцию голыми руками было нельзя, ибо неприлично, а со шкурками благовоспитанные барышни яблоки не едят. На подобное только крестьянки да нищенки отваживаются. Поэтому приходилось тихо страдать. И от голода, и от открывшейся перспективы стать женой этому негодяю, и от выскальзывающего раз за разом из-под ножа сочного ломтика.

Голос дяди раздался словно гром посреди ясного неба:
– Нора, когда ты, наконец-то, соизволишь вынырнуть из своих мечтаний, предупреди меня, пожалуйста. Поставлю воду греться. Ты же хотела принять ванну, насколько помню.

– Да, вчера. Но ты сказал, что это долго, а магии я боюсь. Кстати, а почему я боюсь магии?

– Ты так до сих пор и не вспомнила?

– Нет, к сожалению. Помню лишь последние три дня, а то, что им предшествовало лишь смутными обрывками, которые даже толком не рассмотреть.

На лице дяди сразу расцвела такая улыбка... Будто у ребёнка, которому целый мешок конфет подарили.