– А куда лезть? – глупо спросил Паша.

– Ну, «засветишься» ты перед всеми соседями, они же – свидетели по делу, а как дело рассматривать будешь? Тебе адвокат Андрушевича, который уже через минуту поймет, в чем дело, влупит самоотвод.

Паша молчал. Хотелось злиться и обижаться, хотелось порвать Струге в клочья, но гнев уже уходил. И ушел так же быстро, как появился. Одно упоминание о том, что Струге ждет его у этого дома второй день, сразу подкупило молодого судью.

– Решетуха глухой?

– Глухой, – спокойно подтвердил Левенец.

– Соседи в его подъезде говорят, что он им спать мешал своими криками и телевизором?

– Говорят.

– Тогда, Паша, эти же самые звуки беспокоят и соседей смежного подъезда, правильно? Тех соседей, которые не значатся в материалах уголовного дела как свидетели и, значит, никогда не столкнутся с тобой в суде. Верно?

Левенец пожал плечами. Куда уж тут вернее?..

– Если потом разговор между жителями случится, то все сойдутся на том, что приходил милиционер. Не судья же, правильно? Что, судья идиот, что ли?

Последнее замечание несколько задело, однако Левенец, уже испытавший большее потрясение, промолчал.

– Кто живет в смежной квартире с Решетухой, но в соседнем подъезде?

Выждав, Струге усмехнулся:

– Пошли... Попелков там проживает. Геннадий Олегович. Славен тем, что на ходу вскрывал вагоны, выбрасывал добро на пути, а его команда подбирала и уносила.

– Откуда вы это знаете?

– Так телефон же есть, Паша.

Увидев, что Струге ведет его не к подъезду, а от дома, он голосом заложника спросил:

– А... куда мы идем?

– В кафе. – Шагая по улице, Струге бросал на прохожих косые взгляды. – Тут, в соседнем квартале, есть одно уютное заведение. Можно поговорить и пива попить.

Заметив встревоженный взгляд Павла Максимовича, он отрезал:

– Там нас не узнают и потом не вспомнят. А по квартирам не нужно шататься, Паша. Это я так тебе посоветовал... Посмотреть, насколько ты правильно меня понял.

– Посмотрели? – нахмурился Левенец.

– Посмотрел. И убедился в том, что ты меня абсолютно не понял по форме, но верно понял по существу.

Левенец запутался вконец. Больше всего ему сейчас хотелось на все плюнуть, уйти домой и встать под горячий душ.

– Я из пива только «Стелла Артуа» употребляю, – неожиданно для самого себя выпалил он.

– А я – только «Гессер», – ответил Струге. – Ну и что?

– Ничего.

– Ну и все. Тогда зачем об этом нужно было говорить?

– А вдруг там нет «Стелла Артуа»?

– Вот так и нужно было ставить вопрос. А «Стелла Артуа» там есть.

– Познакомься, Павел Максимович. – Струге, подведя Левенца к столику, представил его мужчине, сидящему за бокалом пива. – Это Вадим Андреевич Пащенко, прокурор транспортной прокуратуры.

Закончив обмен рукопожатиями и разместившись за столиками, мужчины приняли выжидательную позицию. Прокурор что-то говорил официанту, а Струге искал в кармане зажигалку. Левенец сидел и ждал объяснений, зачем его сюда привели. Попить пива он мог и дома, не напрягаясь разговором с малознакомыми людьми.

– Транспортная прокуратура, Павел Максимович, – наконец-то начал разговор Струге, – среди прочих интересных дел занимается еще и расследованием преступлений, связанных с контрабандой.

Паша покосился на официанта, поставившего перед ним высокий бокал с пивом, и незаметно вздохнул. Антон Павлович продолжал:

– Одним из направлений, которыми занимается транспортная прокуратура в части контрабанды, является контрабанда редких животных. Признаться честно, я бы вряд ли стал вникать в суть вашего дела, если бы ваши интересы не пересекались в этой части с интересами Вадима Андреевича.