Невзирая на предстоящий широкомасштабный военный конфликт с Лицинием, Константин, выступив из Фессалоники, прошел всю Фракию и всеми силами обрушился на готов, что стало наглядным доказательством его военного могущества и уверенности в себе. Загнав готов в ловушку на территории будущей Южной Румынии, Константин одержал над «варварами» убедительную победу в стиле победы Мария над тевтонами Тевтобода292 или победы Цезаря над свевами Ариовиста293. Царь-герцог Равсимод пал в бою с большей частью своего войска. Пережившие бойню, в основном, обозная прислуга – так сказать, «нестроевые», женщины и дети, были в качестве военнопленных розданы по разным римским гарнизонам.

Второй раз Константин I Великий продемонстрировал готам свое безусловное военное превосходство в 324 г. наголову разбив Лициния в двух сражениях под городами Адрианополем и Халкедоном (Калхедоном) – городами, хорошо известными готским предводителям. Сказанное относится в первую очередь к победе, одержанной Константином под Халкедоном и Хрисополем, совсем рядом с проливами и напротив будущего Константинополя, на глазах хорошо осведомленных готов. «Князь» (вождь) вестготов Алика, командовавший готским наемным контингентом в армии Лициния и едва унесший ноги, твердо уяснил себе одно: такой император, как Константин, впредь не позволит германским племенам говорить с собой на языке силы. Его догадка подтвердилась вскоре после битвы, ибо Констинтин распорядился, к изумлению ошеломленных «варваров», построить грандиозный каменный (!) мост через Истр – мост, соединивший берега широкого Дануба в районе римской крепости Суцидава294, подобный построенному им в молодости мосту через Рен295 в районе Колонии Аппии Кладвии296. Остатки Константинова моста сохранились до сих пор. Его постройка давала римлянам возможность в любой момент ударить по западному флангу «Готии», легко перебросив туда значительные силы. Бич римской угрозы постоянно нависал над готами. Кроме того, Константин I обеспечил римлянам вторую возможность переправы через Истр между Трансмариской и крепостью Дафной. Создав сильные предмостные укрепления и другие фортификационные сооружения, сын Констанция Хлора не оставил «северным варварам» и тени сомнения в том, что им впредь не удастся форсировать Истр незамеченными.

Живо смекнув, на чьей стороне сила, готы поторопились предложить ему свои услуги:

«…При Константине их позвали, и они подняли оружие против его родственника Лициния; победив, они заперли его в Фессалонике и, лишенного власти, пронзили мечом от имени Константина-победителя. Помощь готов была использована и для того, чтобы [Константин] смог основать знаменитейший в честь своего имени город (Константинополь – Новый Рим на Босфоре. – В.А.), который был бы соперником Риму: они заключили с императором союз и привели ему для борьбы против разных племен 40 тысяч своих [воинов]297. До настоящего времени в империи остается их войско; зовутся же они и до сего дня федератами» («Гетика»).

Вообще же политика первого христианского императора Рима была весьма разумной и направленной на развитие мирных римско-готских экономических отношений. Она оказалась весьма успешной. На протяжении последующих 35 лет на римско-готской границе не происходило достойных упоминания военных конфликтов. Эта фаза стала – скорее всего, вопреки желанию Константина – периодом вынужденного спокойствия и мира в жизни германцев, поселившихся на подступах к границам римской Фракии, и в первую очередь – в жизни готского народа, для которого данный период стал решающей фазой формирования собственной государственности и укрепления его организационных форм.