(вспомним главу Х «Евгения Онегина») или высокопарно-патетически – «харизмой воли к власти», а говоря прозаически, по-простому – жаждой добычи. Ибо передвижения народов никогда не инициировались довольными собой и всем на свете неимущими людьми. Нет, они инициировались совсем другими людьми, у которых к первейшему и самому естественному побудительному мотиву – голоду – добавлялись иные мотивы и цели, которые они привыкли (а точнее – приучили себя) считать более высокими мотивами и целями. Как долго многочисленные и достойные во всех отношениях уважения народы могут оставаться на уровне каменного века при отсутствии материального благосостояния и этих самых более высоких целей, мы наглядно видим на примере североамериканских индейцев. Многие племена индейцев были так бедны, что не обладали даже гончарными изделиями и согласовывали свои кочевые странствия со временем созревания тех или иных диких плодов, трав, кореньев и овощей.

Современные историки, исследующие жизнь древних германцев, видят многие ее особенности яснее, чем – при всем уважении – Генрих фон Трейчке196 и его современники, чей взор был, вероятно, затуманен слишком воодушевленным и усердным чтением Тацита, несомненно, идеализировавшего в своей «Германии» германцев, дабы современным ему «римлянам, сравнивая себя с германцами, стало стыдно за свои пороки»), и гордостью за только что состоявшееся в Версале провозглашение Германской империи. Все это мешало им видеть очевидные, несомненные факты. Но, с другой стороны, эти талантливые исследователи еще не имели в своем распоряжении так много фактов и материалов, как сегодняшние историки, открывающие их в результате археологических раскопок в Скандинавии и Германии.

Небольшая группа хорошо осведомленных ученых, результаты работы которых, право, стоило бы популяризовать гораздо шире, чем это делалось и делается до сих пор, относится к столь долго чрезмерно восхваляемым и превозносимым древним германцам как к обычному, скромному во всех отношениях, первобытному народу. Раскапывая их скрытые в могилах останки с помощью лопат, зондов и сит, стараясь подобраться к ним как можно ближе – насколько это сегодня представляется возможным, ибо германцы поступали со своими покойниками иначе, чем, скажем, древние египтяне, т. е. не бальзамировали их выпотрошенные предварительно тела, чтобы затем замуровать их навечно, как им думалось, в гробницах. Германцы, как, кстати, и древние греки, и римляне, долгое время придерживались обычая кремации, т. е. трупосожжения, хотя, к счастью для археологов, не полного, а частичного, да и то – не всегда с необходимой последовательностью. Эта непоследовательность дает археологам возможность обнаружить и изучить тот или иной костный фрагмент. Во-первых, в силу того, что мертвые тела сгорали не дотла, т. е. не до полного превращения в пепел, как это делается в современных крематориях. Кости очень часто оставались несожженными, в отличие от бренной плоти, и вместе с остатками погребального костра опускались в могильную яму, после чего засыпались землей даже в тех случаях, когда часть пепла помещалась в погребальную урну. Во-вторых, эта непоследовательность проявлялась в том, что даже у народов, хоронивших своих сожженных мертвецов в таких погребальных ямах, периодически встречались несожженные трупы и могилы с несожженным погребальным инвентарем.

В ходе раскопок древних захоронений, прежде всего в южношведских областях Вестер- и Эстергётланда (Вест- и Остготланда) и на одноименном острове Готланд, шведские археологи К. Э. Сальстрём, Н. Г. Гейвалль, а также Моберг, Нилен и независимо от них Оксенстьерн положили немало сил на поиск доказательств проживания и сосуществования ранних готов с другими племенами «Скандзы». А гамбургский археолог и историк Рольф Гахман (Хахман) попытался на основе полученной шведскими учеными первичной информации составить себе общее представление о жизни готов в «Скандзии» до переселения значительной части этого народа на Большую землю. При чтении их описаний древних могил и опирающихся на археологические находки соображений можно попытаться понять язык мертвых, похороненных в древних могилах, и тогда исторические акции готских племен приобретут в наших глазах иной оттенок и даже иной характер.