Выходцами из Милета – процветающей эллинской метрополии, общепризнанного центра изящных искусств и ремесел, литературного творчества и торговли малоазийских греков – были основаны многочисленные колонии на берегах Евксинского понта: Синоп, Трапезунд, Ольвия, Томы, Гермонасса, Кепы. Выходцами из другого полиса, Мегары, – колонии Гераклея Понтийская и Халкидон (Халкедон) Таврический. Города, большинство которых хотя и не всегда располагались на одном и том же месте, оставались важными торговыми пунктами на протяжении долгого времени; города, каждый из которых имел долгую и великую историю и свою собственную судьбу; города, служившие мостом между Западом, Европой, и Востоком, Азией. Между средиземноморским культурным кругом, выражаясь языком диффузионистов148, и дикими, необузданными силами чудовищных в своей необозримости степей. В античные времена политическое устройство греческих колоний на берегах «Гостеприимного моря» было близко к устройству метрополий. Впоследствии они попали под власть эллинистического Боспорского царства, затем Понтийского и, наконец, Римской империи. Местные греческие колонисты занимались сельским хозяйством, рыболовством, ремеслами и торговлей. Через причерноморские колонии осуществлялся вывоз в Грецию, в первую очередь хлеба, шкур из Скифии, а также рыбы и рабов. Взамен из Греции завозились в основном керамика, вино, елей (оливковое масло).

Первым народом, приобщившимся благодаря влиянию понтийских эллинов к благам высокой греческой культуры, воспринявшим ее и благодаря этому раскрывшим свои собственные таланты и способности, были скифы. Сегодня не подвергается сомнению факт принадлежности скифов к числу иранских народов и их родство с персами. Хотя, к примеру, греко-римский историк Кассий Дион149 причислял к скифам восточногерманское племя бастарнов (певкинов)150. А по мнению греко-римских авторов Дексиппа151, Иоанна Зонары152 и Стефана Византийского153, «скифами», или «скифо-сарматами», были германцы-герулы (эрулы, элуры), мигрировавшие вместе с готами или вслед за готами из «Скандии».

В дальнейшем греки, так сказать, по старой памяти именовали «скифами» всех периодически сменявших друг друга «варваров», переселявшихся на северные берега Евксинского понта, которое Иордан именовал на латинском «Понтийским морем», и нападавших оттуда на «цивилизованный» античный мир. Так, 30-летняя война 238–271 гг. между Римской «мировой» империей и коалицией «варварских» племен, совершавших набеги на Малую Азию, Грецию, Фракию154 и Мёзию155 из регионов Северного Причерноморья и Прикарпатья, именовалась римскими историками «Готской» – по названию готов как наиболее сильного племени «варварской» коалиции «меотийцев», в которую, кроме готов, входили и другие восточногерманские племена: упомянутые выше герулы-элуры, певкины-бастарны, гепиды, вандалы-астринги, тайфалы, бургунды-уругунды156, а также даки-дакийцы, карпы, бораны. Но под пером греческих историков-традиционалистов эта война преимущественно с германцами, – характерной особенностью которой стали морские походы готов по Черному и Средиземному морям, опередившие почти на 200 лет морские набеги вандалов на Рим из Северной Африки и более чем на 500 лет эпоху викингов, – получила название Скифской157. Впрочем, довольно об этом…

Как бы то ни было, греки даже «настоящих», ираноязычных, скифов, как и персов, почитали «варварами». Даже после многих столетий сосуществования с греками на берегах Евксинского понта скифы так и не утратили в глазах эллинов, казалось бы, успевших хорошо изучить их, этого «клейма». Принято восхвалять прекрасные отношения, сложившиеся между греческими купцами из Ольвии и скифскими обитателями прилегающих к этой милетской колонии территорий. Однако для древних «классических» греков, скажем, афинян и граждан других полисов материковой, да и островной, Греции, скифы тем не менее оставались неотесанными, ограниченными, умственно отсталыми пьяницами