- Иди в ванную, - суховато бросила Эля и погладила уткнувшуюся ей в живот Яськину головенку.

Ясь поднял физиономию, сверкнул улыбчивыми ямочками и мгновенно успокоившись – никуда мама не уходит – выскочил за дверь. Оглашая темный коридор восторженным «тра-ля-ля», на одной ножке поскакал в сторону ванной.

- Тиш-ше, - по-змеиному прошипела Эля, опасливо косясь на выходящую в общий коридор дверь отцовской квартиры. – Быстрее давай!

Дверь отцовской квартиры, казалось, накалялась, излучая высокомерное неудовольствие и обещая санкции за каждую секунду задержки. Вытряхнув Яся из колготок, Эля затолкала его в ванную, мгновенно намылила, ополоснула и завернула в длинный, до пяток махровый халат. Русая голова мальчишки утонула в складках капюшона.

- Бегом переодеваться, я сейчас кефир принесу, - поморщилась, слыша, как прихлопывая тапками, он с топотом проносится мимо отцовской двери.

Неслышной тенью проскользнув по коридору, Эля внесла в комнату чашку с кефиром:

- Ты пей, а я тебе пока почитаю, - командным тоном, чтоб и мысли не возникло ни о каких возражениях, объявила она Яське.

Молча кивнув, он уткнулся губами в край чашки, нетерпеливо косясь на лежащий на столе глянцевый томик.

Эля взялась за старенького, еще из ее детства «Карлсона». Вот сейчас почитаем про Филле и Рулле и хоть на мгновение позабудем о поджидающих неприятностях.

Яська допил кефир и Эля с сожалением захлопнула книжку.

- В кровать! А я выйду ненадолго, - и увидев панику в его глазах, быстро добавила, - Я недалеко. Я должна… в ту квартиру сходить.

- К дедушке? – Яська столбиком сел на диване, отбросив одеяло. – Я тоже хочу.

- Тебе прошлого раза мало? – Эля зло посмотрела на ребенка.

- Но я же люблю дедушку! – сказал Яська и губы его обиженно задрожали.

Господи, ну что за беззлобное дитя! Дня не прошло, как его чудный дедушка мальца со своей половины вывел – точно приблудного котенка выставил.

Эля тогда не сразу обратила внимания на хлопок отцовской двери, и последовавшие затем тихое поскуливание. А когда все-таки выглянула… В темноте коридора, общего для двух половинок старой коммуналки, стоял Яська, прижимая к себе ярко-золотистый трескучий автомат. Пухлые розовые губешки были изогнуты трагическим сковородничком, а из широко распахнутых глаз катились слезы:

- Я просто игрался, - всхлипнул он, - Я не хотел мешать.

Зато теперь он уже ничего не помнит и готов снова бежать к дедушке. А сердится на маму, что не пускает. Как его защитить, если он не понимает! И как заставить его понять, если сама Эля не понимает!

- Никаких походов на ночь глядя! – из последних сил сдерживаясь, ответила Эля, - Завтра рано подниму! Давай, закрывай глаза.

- Я не буду закрывать глаза, - умащиваясь на диване, упрямо пробурчал Ясь, - Если я закрою глаза, я сразу усну, а спать я не-хо-чу!

Эля растянула губы резиновой улыбкой – то есть вот умом понимает, что мило, забавно, а в душе никакое веселье не пробивается сквозь цепенящий страх и тоску.

- Придется! – заверила она. Задержалась у разбросанных игрушек – убрать сейчас, пока Ясь еще не заснул? Нельзя. Чем дольше она тянет, тем хуже будет. Отец, конечно, оскорблен каждой секундой промедления и заставит ее заплатить – тут уж никаких сомнений.

- Не вздумай туда ходить, - настойчиво сказала она от двери, - Я запрещаю, слышишь?

Яськины глазенки обиженно поблескивали над скрывающей его спинкой дивана. Эля внушительно поглядела на него и вышла из комнаты. Предупреждай – не предупреждай, а если сразу не уснет, непременно отправится в поисковую экспедицию. И все станет еще хуже. Хотя хуже, наверное, некуда.