И тогда слепое пятно у компьютера исчезло, мгновенно наполнившись четкими, даже слишком четкими очертаниями.

Шеф сидел, грузно обвиснув в низком вертящемся кресле и распластав пальцы по клавиатуре. Можно было подумать, что он спит, если бы не маленькая дырочка с каемкой запекшейся крови в коротко стриженном затылке. И еще то, что у него не было лица. Густой массой припеченных на огне крови и мозгов оно лежало внутри горелых пластиковых недр словно взрывом развороченного монитора.

Сдерживая почти неодолимый позыв к рвоте, Эля крепко, до удушья, прижала ладонь к губам. Начала задыхаться, вспомнила, что дышать можно и носом, и тут же оторвала руку ото рта, запустив ее в недра портфеля. Мобилка никак не желала находиться, прячась под коробками дисков и папками с документами, но подойти к стоящему у локтя мертвеца городскому телефону Эля не могла.

[1] Соответствующая работа. В англоязычной культуре лучшей из возможных работ считается «reasonable» - та, что отвечает способностям и оплачивается соответствующей зарплатой. Если у человека «sweet home» и «reasonable job» - то это счастливый человек.

5. Глава 5

- Ага! – разминая в крепких пальцах с коротко стриженными ногтями сигарету, приземистая, похожая на небольшой комодик женщина иронически разглядывала Элю из-под густых «брежневских» бровей, - Разумно. Тебя, некурящую, тут в последнюю очередь станут искать.

- Сигарету дадите, Светлана Петровна? – Эля оторвала взгляд от тоскливо-голых деревьев под окном.

Две длинноногие студентки, за спиной у Эли азартно обсуждавшие, что «зараза Савчук был, по три раза пересдавать заставлял, а жалко – человек все-таки, хоть и профессор», засуетились, смущенно вдавили окурки в полную вонючих бычков консервную банку на гармошке батареи. Занавесившись от Светланы Петровны длинными волосами и даже сутуля плечи, чтоб казаться пониже, выскользнули прочь с приспособленной под курилку площадки боковой лестницы.

Эля проводила их задумчивым взглядом. Со своей гитарообразной фигурой – много груди, много бедер, а посредине талия – Эля чувствовала себя ущербной рядом с этими высоченными, длинноногими, как одна худющими девушками-шнурками. Сплошной голливудский стандарт. Откуда они только берутся, да еще в таких количествах – практически ни одной низкорослой толстушки ни на одном потоке не сыщешь. Худобу можно диетой объяснить, а тотальную ногастость? Не иначе как их мамаши всю беременность американские фильмы смотрели. Очень даже может быть, двадцать лет назад те еще экзотикой считались, народ на них поведенный был.

- Ревела? – деловито осведомилась Светлана Петровна, подсовывая Эле пачку и зажигалку.

Эля промолчала. Говорить «нет» при распухшей красной морде – глупо, нарываться на сочувствие – неудобно. Дело надо делать, а не слезами обливаться. Знать бы еще, какое конкретно дело? Эля затянулась и погоняла сигаретный дым от щеки к щеке.

- Тебе прикурить давать – только продукт переводить, - недовольно поморщилась профессорша и запузырила в промерзшее оконное стекло лихую струю синего дыма, - Как дома-то дела? – светски поинтересовалась она, - Молодожены еще не передрались?

Эля покачала головой:

- Наоборот, проявляют редкостное единодушие.

Светлана Петровна покрутила стриженной седоватой головой:

- Упустила я шанс, надо было мне к твоему папаше вовремя заневеститься! – она подпихнула Элю локтем, - А что, он же не на студенточке какой длинноногой женился, а для геронтофила и я сгожусь. Возраст у нас с его новой супружницей, считай, одинаковый, фигуры… - критически оттопырив губу, она опустила глаза вниз, - …дачный сортир типового проекта, зато у меня морда хоть не репанная. Бабка плачет, небось?