15 февраля 1905 г. и. о. главноначальствующего гражданской частью на Кавказе Я. Д. Малама направил телеграмму министру юстиции, возбудив ходатайство об образовании особой следственной комиссии. Я. Д. Малама предлагал присвоить актам этой комиссии силу следственных актов, по данным её расследования предавать суду как частных, так и должностных лиц, а также считал важным условием соблюдение гласности в деятельности комиссии путём допущения представителей печати[206]. Реакция из столицы не заставила себя долго ждать. 17 февраля министр внутренних дел А. Г. Булыгин ответил Я. Д. Маламе, что не согласен с его предложением о создании особой комиссии. Расследование, по словам министра, предполагалось назначить в особом, указанном законом порядке, о чём своевременно поступит уведомление. Не ожидая его, властям на Кавказе предписывалось начать следствие об убийствах, поджогах и других преступлениях в общем порядке[207].

В ходе обсуждения вопроса о создании следственной комиссии, присланной из столицы, в высших правительственных кругах была выдвинута идея назначить сенаторскую ревизию. Идея эта принадлежала А. Г. Булыгину, который высказал её императору. Николай II поручил министру внутренних дел войти в соглашение с Министерством юстиции для испрошения императорских указаний относительно назначения сенатора и составления инструкций для ревизии[208]. А. Г. Булыгин в письме от 26 февраля 1905 г. на имя управляющего Министерством юстиции С. С. Манухина указывал, что «не имея оснований к обвинению местных властей в бездействии, а тем более в каких-либо злоупотреблениях», он с целью всестороннего выяснения действительных причин событий признавал необходимым назначить сенаторскую ревизию в Баку[209].

2 марта 1905 г. последовало Высочайшее повеление о возложении на сенатора Александра Михайловича Кузминского ревизии города Баку и Бакинской губернии, причём в повелении было указано, что в задачу ревизии входит выяснение истинных причин событий 6–9 февраля и тщательное расследование всех явлений политического, административного, экономического, национального и религиозного характера, которые могли вызвать резню[210]. В обширной инструкции сенаторской ревизии[211] А. М. Кузминскому поручалось также исследовать те вопросы, которые по местным условиям признаны будут имеющими особенно важное значение. Данное поручение стало причиной того, что в сенаторском отчёте были затронуты не только вопросы о межнациональном конфликте, но и экономическое положение Баку и губернии, вопросы народного образования, переселенческого дела и т. д., что по сегодняшний день делает отчёт А. М. Кузминского ценным источником по истории Баку в начале ХХ в. На трёхмесячную командировку в Баку сенатору А. М. Кузминскому было выдано 8648 руб. 20 коп, на месячную в Одессу – 12 736 руб. 88 коп.[212]

Ревизия сенатора А.Кузминского явилась, с одной стороны, ответом царского правительства на общественный запрос, требующий расследования причин резни, а с другой – своеобразным третейским судом, призванным без пристрастий и объективно выполнить главную свою задачу – дать ответ на вопрос: почему резня оказалась возможной и стала такой жестокой? Однако следует сразу оговориться, что сенаторская ревизия, как и в целом весь следственный процесс по делу о февральской резне, не выявили имён истинных организаторов и зачинщиков резни. Преступники не были найдены, остались на свободе, что в немалой степени способствовало возникновению новых межэтнических конфликтов в регионе в 1905–1906 гг. Этот факт следует отнести к главной неудаче следствия. Несмотря на всё это, материалы ревизии сенатора А. М. Кузминского стали важным документальным источником для изучения февральской резни в Баку. Они явились самым крупным и обобщающим исследованием причин, хода, последствий событий.