Хотя Солон отказался от тирании, однако во время своего правления не проявлял особенной мягкости и слабости, не делал уступок лицам влиятельным и в законодательной деятельности на старался угодить тем, кто его избрал. Там, где дело обстояло вполне хорошо, он не применял врачевания и не вводил ничего нового, из опасения, что, «если в государстве перевернуть все вверх дном, то у него не хватит сил поставить все на места» и упорядочить наилучшим образом. Он применял лишь такие меры, которые по его расчету, можно было провести путем убеждения, или такие, которые при проведении их в принудительном порядке не должны были встретить сопротивления. Когда его спросили, самые ли лучшие законы он дал афинянам, он ответил: «Да, самые лучшие из тех, какие они могли принять».

Особенно характерен и странен его закон, требующий отнятия гражданских прав у гражданина, во время междоусобия не примкнувшего ни к той, ни к другой партии. Солон, по-видимому, хотел, чтобы гражданин не относился равнодушно и безучасно к общему делу, оградив от опасности свое состояние и хвастаясь тем, что он не участвовал в горе и бедствиях отечества; он, напротив, хотел, чтобы всякий гражданин сейчас же стал, на сторону партии, защищающей доброе, правое дело, делил с нею опасности, помогал ей, а не дожидался без всякого риска, кто победит.

Солон прославился также законом о завещаниях. До него не было позволено делать завещания; деньги и дом умершего должны были оставаться в его роде; а Солон разрешил тем, кто не имел детей, отказывать свое состояние кому кто хочет, отводя преимущество дружбе перед родством, любви перед принуждением, и сделал имущество действительной собственностью владельца.

Солон издал закон, по которому сын не обязан был содержать отца, не отдавшего его в учение ремеслу.

Солон принаравливал законы к окружающим обстоятельствам, а не обстоятельства к законам, и, ведя, что страна по своим естественным свойствам едва-едва удовлетворяет потребностям земледельческого населения, а ничего не делающую праздную толпу не в состоянии кормить, внушил уважение к ремеслам и вменил в обязанность Ареопагу наблюдать, на какие средства живет каждый гражданин, и наказывать праздных.

Из продуктов, производимых в стране, Солон разрешил продавать за границу только оливковое масло, а другие вывозить не позволил.

Закон Солона предоставлял права гражданства только тем, кто был изгнан навсегда из родного города или переселился в Афины со всем домом для занятия ремеслом. Он рассчитывал, что они будут верными гражданами, – первые потому, что потеряли отечество, принужденно, вторые потому, что оставили его по своему убеждению.

Солон установил, чтобы все его законы оставались в силе в течение ста лет. Они были написаны на деревянных таблицах.

Совет давал коллективную присягу – твердо соблюдать Солоновы законы».

Солон писал о принятии греками своих законов:

«Я точно волк вертелся среди стаи псов. Все когда-то ликовали, а теперь всегда меня провожают злобным взглядом, словно я их злейший враг».

Солон был вынужден покинуть Афины. Вернувшись через десять лет в город, он застал тиранию. Только через много лет афиняне поняли и приняли его законодательство – основу государственного строя и гражданского единства греческого государства – полиса.

Тридцать лет, с 461 по 429 годы до н. э. Афинами правил Перикл, ставший вождем афинской демократии. Перикл говорил, что любовь народа непостоянна, народ признает только авторитет вождя. Перикл отдал все силы для того, чтобы Афины стали политическим центром Греции. Он попытался даже созвать съезд всех греческих государств-полисов, чему помешала Спарта. Последние пятнадцать лет Перикл был афинским стратегом. Греческий историк Фукидид писал: «Афины достигли при нем высшего могущества. Он не льстил толпе, но, пользуясь уважением, мог резко противоречить ей. Он руководил ей, потому что получил власть, не пользуясь недостойными средствами».