Отхожу подальше от разносчика инфекций, надеваю марку, беру пузырек спирта, перемешанного со святой водой и брызгаю вокруг себя ну и на него.



– Во имя отца и сына и святого духа, сгинь бацилла ходячая, что б тебя более ни было ни в одном мире. Аминь.



– Не понял.



– Мор, – на лестнице появился Рагнар, закутанный в кашемировый бежевый плед. – Вали отсюда. Ты меня заразил! Нахватало еще Катю заразить.

– Беды сближают, – пожимает плечами мальчик в розовой пижаме, а где-то в моем подсознании до сих витает «Владимирский централ, ветер северный, хотя я банковал, жизнь разменяна. Но не «очко» обычно губит, а к одиннадцати – туз!...Лежит на сердце тяжкий груз» Кхэ… – Как видишь, я и сам болен. Я слышал, ты у себя держишь врача и ставишь над ней опыты, или вместе с ней. Или на ней. В общем, это смотря кого слушать.



– И кого же ты слушал? Впрочем, не интересует. Вали, пока не заразил Катю. Я за нее в ответе.



Я пытаюсь удалиться с гостиной подальше от этих двух ходячих зараз, но Мор просто так сдаваться не намерен.



– Сейчас! – восклицаю я и убегаю к холодильнику. Там у меня литр бульона. Протягиваю кастрюлю Мору, который на радостях принимает сей напиток, принимая его за нечто божественное. – Только разогрейте.



– Благодарю.



Всадник удаляется через портал. Вот так вот, когда все всадники болеют, миром правит тишина и благодать. Только сейчас я призадумалась, а не тот ли это бульон, который уже старый и надо было его вылить?

РАГНАР

Никогда бы не подумал, что снова поведусь на уловку этого проклятого Мора. Ну как я мог снова вляпаться в эту историю! Каждые тысячу лет одно и то же! Сопли, температура, головная боль, кости ломит, будто меня студенты разобрали и заново собрали, перепутав тазобедренную кость с берцовой. Только тогда не было Кати, а сейчас она есть. И даже не знаешь что хуже. Когда она есть или когда ее нет.

В любом случае живая Катя лучше, чем мертвая. Но точно не для меня.

– Рагнар, может, клизму?

– Какая еще клизма? – название страшнее Армагеддона. Натянув одеяло до подбородка, я прижался коленями к стенке. – Как только я поправлюсь, тотчас же верну вас домой!

Наверное, зря я это сказал. Сейчас рыжая зараза сделает все, чтобы это я скорее на тот свет отправился.

– Да, да, как только так сразу, – пробубнила она. – Но до тех пор я буду вас лечить.

Если не буду следить за своим языком, она так у меня навсегда останется. А оно мне надо?

Во время болезни голову посещали самые разные мысли. Что, если и у смерти есть свой конец? Что, если сейчас я ТОГО?! Или уже давно ТОГО просто не заметил?

– Кааатя, – сам поражаюсь своему голосу. Хриплый, грубый, самому себе противен. Уйду так не оставив завещание, что же с миром будем? Что будет со вселенной? Кто займет мое место, ведь даже приемника не оставил. Пустая твоя черепушка Рагнар, как же ты не задумался о таком за столько прожитых веков? – Катя, все, не могу больше. Покидаю этот мир!

Театрально? Ни сколечко! Но кто бы видел глаза Кати! Эта женщина была готова вытрясти из моего тела душку, а потом вернуть ее обратно, заведомо пришив и залив суперклеем. Она была готова бороться за меня до последнего своего вздоха. Кажется, тогда я понял, что мое сердце уже не принадлежит мне.

Дышать тяжело, кашель не дает сделать вдох, а Катя не дают испустить дух. Так и лежу у нее на руках, точнее, голова в ее руках. Нежные пальцы перебирают волосы и гладят мой лоб. Неожиданно в рот заскакивает ложка с мерзким содержимым. Не морщусь, покорно глотаю, какая уже разница. Может этой рыжей передать бразды правления? Так ведь всех реанимирует. А меня…а как же я? Я ведь не все. Я ведь лучше тех троих.