Вопреки названию, ничего кошачьего в котобуки – зверушке размером с ягненка – не оказалось. Зато у него была потешная крысиная мордочка с кроличьими ушами, короткие рожки, покрытая чешуей шея, почти лысая спина, разномастные лапы и гибкий змеиный хвост. Да уж, такого и во сне не придумаешь… как будто его составили из частей тел как минимум десятка разных животных.

– Думаю, сработаемся! – неожиданно объявил профессор. – Идемте!

Принц все это время продолжал ждать нас на дорожке, с несчастным видом переминаясь с ноги на ногу. Ой… вот опять я грязная, как черт знает что. И в шерсти. А тут этакий безупречный принц…

Зато с другой стороны… хотя мой работодатель – Лиам Наорский, а профессор тут вообще вне штата, отчего-то мне кажется, что одобрение последнего куда важнее. И я его заслужила, вот!

Мне показали стойла для копытных и загоны для крупных хищников – все какие-то невероятно чистые, даже запаха в них никакого не было. Как пояснили мои провожатые, чистоту обеспечивают наложенные на все здания чары, так что в штате уборщиков здесь необходимости нет. Кажется, я уже обожаю магию!

А потом мы зашли в длинное приземистое здание, где я впервые на острове увидела клетки – если не считать той пустой, в холле гостиницы. Здесь клетки пустыми не были.

Правда, зато они были просторными, располагались далеко друг от друга, так, чтобы звери не мешали и не пугали друг друга. И все-таки – клетки.

– Это распределительный центр, – пояснил профессор. – Сюда попадают те животные, которые только поступили в приют и пока не распределены по вольерам. Некоторые мелкие животные находятся здесь постоянно, у них есть отдельные помещения. А еще тут живут те, кто требует особого ухода или присмотра.

Как раз на этих словах я наткнулась глазами на висящую под потолком клетку и замерла на месте. В клетке сидела нахохленная сова. Дверца клетки была закрыта на четыре задвижки. А еще на ней висело три навесных замка. Мало того: на лапке совы красовался кандального вида металлический обруч, от которого к прутьям клетки тянулась короткая цепь.

– Она что, особо опасна? – потрясенно спросила я, уже морально готовясь услышать, что перед нами редкий вид одомашненной совы-людоеда.

– Дык эта, ваш-сть, – ответил мне неожиданно незнакомый приятный бас. – Хышник ить!

– И что? – я непонимающе моргнула и обернулась. – Хищников здесь полным-полно.

Приятный бас принадлежал… зеленой груде мышц, очень похожей на Шрэка из мультфильма. Если бы тот полжизни провел в качалке за штангой. Только на этом «Шрэке» красовалось коротенькое желтое платьице в белый горошек. С оборочками.

И нет, на принцессу Фиону это ничуточки не походило.

«Шрэк» в оборочках топтался в дверном проеме, явно робея.

– Это Мрыхха, – пояснил принц. – Одна из рабочих. Вы можете обращаться с любыми поручениями к ней или ее брату Круххару. Как вы, возможно, догадались, они огры. И да, вы правы, хищников хватает… А еще в приюте полным-полно грызунов, земноводных и рукокрылых – для совы это ее естественная кормовая база. Магические ограждения для нее, к сожалению, не являются препятствием. Правда, она и замки вскрывает без особенного труда, причем не только свои. Но так, по крайней мере, ей нужно время, да и скрежет поднимается такой, что кто-нибудь обычно успевает прибежать…

– Да… ей не объяснишь, что не всех грызунов можно ловить… – Я вздохнула, опустив плечи. Сову было отчаянно жаль.

– Ну, вообще-то, – вмешался профессор, – эта конкретная сова прекрасно понимает человеческую речь. И объяснить ей все можно. Вопрос в том, станет ли она слушаться. Это, видите ли, фамильяр.