– Ах вы... Да я вас сейчас... – аж взвилась Ирка, бросаясь теням навстречу и занося над ними когти...

Две пары глаз – с вертикальным и горизонтальным зрачками – недоуменно моргнули. Ирка остановилась – резко, как в мультиках, едва не взрыв подошвами бетон дорожки.

– Тьфу! Вы чего тут расселись?

Иркин кот и бабкина коза, восседающие по обеим сторонам калитки, словно геральдические львы у ворот какого-нибудь замка, кажется, переглянулись и... Ирка могла поклясться, что дружно пожали плечами.

– Я вас за чертей приняла! Вот дала бы одной по рогам, второму по ушам! – знали бы, как в темноте ныкаться! – продолжала шепотом возмущаться Ирка.

Морды что у кота, что у козы стали обиженными.

– Чего не спите, спрашиваю?

Кот и коза, естественно, не ответили, но и с места не сдвинулись.

Ирка задумалась. Снова поглядела на кота и козу, обернулась на темный, спящий дом.

Ее дом. Бабкин дом. И мамин. Мама здесь родилась, мама здесь выросла, значит, это и ее дом тоже. А значит... С появлением третьей хозяйки с нормальной защитой дома ведьмы можно благополучно распрощаться! Вон, бабка в начале учебного года умудрилась своей властью хозяйки дома пригласить внутрь враждебно настроенного змея – и вся защита только чвякнула, а Ирка в результате чуть не превратилась в монстра из фильмов ужаса, наполовину человека, наполовину собаку![1] А уж чего сюда вслед за мамой пролезть может... Недаром Ирке страшный сон приснился! Не то, чтоб Ирка и впрямь подозревала: она за порог, а некий неведомый враг примчится бабку за волосы на люстре вешать. Сны-предупреждения так, напрямую, не работают. Но кот с козой тоже зря у калитки торчать не будут...

– Так что теперь, вообще из дома не выходить? – растерянно поинтересовалась Ирка. И весь ее план подружиться с Тео накроется медным тазом? Нет, дружить можно, конечно, и без булочек. Но, если ты хочешь установить с кем-то хорошие отношения, лучше все-таки для начала его чем-нибудь порадовать, а не дожидаться, пока он разглядит в тебе глубоко скрытые достоинства. – Знаю! – Ирка звучно шлепнула себя по лбу и метнулась к пристройке. Коза тихонько недоуменно мемекнула ей вслед.

– Сейчас-сейчас! – Ирка выскочила обратно, сжимая в руках старую, растрепанную веревку. И побежала вокруг дома, волоча веревку за собой и торопливо наговаривая:

– Веревку вью, землю чешу, воду морщу – всех чертей-нечисть, нежить-нелюдь в узел кручу. Захисти дом та его хозяек от зверя, лихого человека, злого ветра, моровницы-пропастницы, горя-беды, огня и воды... Будет вас чертей-нежить, беды-напасти, болезни-лиходеи корчить-плющить, как горох лущить! Нет входу-выходу-проходу, всяко зло прочь от ворот, через огород – вон! – С последним словом Ирка сильно хлестнула веревкой по крыльцу и оставила ее лежать поперек ступенек, точно толстую и лохматую серую змею. – Ну вот! – С чувством хорошо выполненной работы Ирка отряхнула руки. – Как думаете, нормально? Теперь до них никто не доберется! – Ирка кивнула на дом.

Кот и коза молчали. То есть они всегда молчали, но сейчас они молчали... с выражением. Скептическим. На козьей и кошачьей мордах. Потом коза поднялась и, негромко поцокивая копытами, удалилась в пристройку. Кот запрыгнул на грушу и втянулся в открытую кухонную форточку.

– Не поняла! Так нормально или не очень? – негромко поинтересовалась Ирка, но в саду уже никого не было. Ну, ушли же... Калитка свободна. Ирка выбралась на улицу и пошагала наверх по разбитому обледеневшему тротуару.

– Эй, Хортица! Ирка, стой!

Ирка встала как вкопанная. Ага, встанешь тут, когда услышишь такой вот призыв! Окликавший ее голос звучал, как... у человека, запершегося в туалете и вдруг обнаружившего, что там нет бумаги, когда в доме полно гостей! Так зовут, когда одновременно хотят, чтоб услышали – и нет!