Некоторые селяне согласно кивнули. Все они очень хорошо знали, какова правда. В конце концов, Камнесерд был крошечной деревней. Вот только, как это обычно бывает, свои проблемы как-то ближе к телу. Не с руки им было вмешиваться в жизнь посторонних людей.

Валеся, как всегда в деревне называли Валенсию, несмотря на тяжелый труд, по крайней мере, всегда была одета, да и тело ее не выглядело избитым. Уже лучше, чем у нищих, которых селянам доводилось видеть в городе.

– И что? – вмешалась одна из женщин. – У нее была крыша над головой. Ее кормили два раза в день. Одежду давали. Ей ли жаловаться и что-то требовать?

Кузнец хмуро посмотрел на говорившую, сразу опознав ее, как одну из закадычных подруг Иглены. Заметив его взгляд, женщина вскинула голову.

– Всем нам приходится работать, и что с того? – продолжила она, прищуриваясь.

– Вы работаете на себя, – заговорила Валя, пристально глядя на женщину. Она хорошо помнила ее. Та вместе с еще одной часто бывали у Иглены и полностью одобряли то, как тетушка обращалась с Валенсией. Они даже завидовали тетке, желая заиметь и себе таких молчаливых помощниц. – А затем пользуетесь результатами своего труда. Мне же приходилось всю жизнь за кусок хлеба работать на других. Чем это отличается от рабства?

После этих слов Валентина Ивановна перевела жесткий взгляд на Ивара.

– Вот мои требования. Я хочу, чтобы мне помогли построить дом на моих условиях. То есть, все будет так, как я скажу, начиная от величины сруба, заканчивая стороной, куда будет выходить дымоход печи. Плюс к этому мне требуется посуда – чашки, тарелки, котелок, чайник. Пара комплектов одежды. Теплый плащ, новые сапоги. Рулон мешковины. И запас еды на две недели. Иначе…

Валентина не договорила, просто посмотрела сначала на Ивара, а затем на недавно говорившую женщину, выглядящую слегка напуганной. После этого Валя глянула на священника с писарем.

– Как думаете, ваше святейшество, могу ли я настаивать на подобном? Или дополнительные требования излишни?

Алберик покачал головой.

– Не вижу ничего, что считалось бы чрезмерным. Домашняя утварь, ткани и одежда в любом случае должны передаваться любой деве в качестве приданого. А дом идет как оплата за многолетний труд.

Ивар, услышав слова священника, скрипнул зубами. Он понимал, что выхода не было.

– Хорошо, – согласился он и добавил: – Но ты должна понимать, что постройка дома – дело непростое, и быстро я один не…

– Я помогу, – перебил его кузнец. – Валеся несколько раз мне помогала. Хочу оплатить. Вдвоем мы справимся куда быстрее.

Ивар бросил в сторону кузнеца раздраженный взгляд. Теперь, когда у него имелся надсмотрщик, Ивару придется работать добросовестно, а ведь он так хотел затянуть дело до зимы. А там, глядишь, девка, вынужденная жить практически на улице, подхватила бы простуду, да померла под каким-нибудь кустом, избавив его от необходимости платить за то, за что платить он совсем не хотел.

– Не стоит. Все-таки это долг моей семьи, и посторонним…

– Хорошая идея, – перебила его девица. При этом она кинула на него подозрительный взгляд. – Я с радостью приму вашу помощь, господин кузнец, – добавила она и перевела взгляд на Рожера.

– Раз такое дело, то и я останусь для помощи, – внезапно произнес священник.

Ивар замер, услышав это, а затем едва не выругался.

Этого только и не хватало!

14. Визуал

"Насколько помнила Валентина, этого мужчину звали Рожер Железная Рука, и был он местным кузнецом. Его дом стоял на окраине, так как это было удобнее для заготовки дров в лесу, да и шум от работы меньше мешал жителям деревни. Руки у мужчины были обычными, но прозвище прижилось и стало чем-то вроде фамилии."