– Знаю.

– Та девушка, Алира… Я не буду лгать тебе и говорить, что она ничего не значила для меня. Она была очень дорога мне.

Наримель подняла на него свои удивительные голубые глаза и спросила:

– А сейчас?

– И сейчас. Я не могу просто взять и забыть ту часть жизни.

Наримель понимающе кивнула, прежде чем задать следующий вопрос:

– А ко мне что ты сейчас чувствуешь?

– Ты мать моего сына, моя жена, большую часть жизни я любил тебя. – Эрик подошел к ней, взял за руки, изучая покрасневшие ладони. – Ты вернулась по своей воле?

Наримель повернулась к окну, пристально рассматривая дальнюю даль. Эрик не хотел торопить ее, но молчание затягивалось.

– Наримель?

– Милорд, я устала с дороги. Могу я остаться одна и немного отдохнуть? – мягко, но решительно попросила она.

– Прости, не нужно было начинать этот разговор сейчас.

– Эрик, я должна быть с тобой рядом. Обязана.

Он кивнул, принимая ответ, хотя ничего не прояснилось. Обязана? Кому? Ему или богам? Сагенее? Неужели не рада воскрешению? Эрика беспокоила ее холодность и отстраненность. Он надеялся, что это тяжелый переход сказался и вскоре все наладится.

Король и королева рука об руку вошли в торжественно украшенную парадную залу. Индары Роутвуда стояли по обе стороны, образуя проход, и кланялись, когда монаршая чета равнялась с ними. Усадив королеву, Эрик взмахнул рукой, давая понять, что придворные могут рассаживаться, а менестрели ударили по струнам: для танцев еще рано, но трапезничать под ненавязчивую мелодию приятней.

О сапоги потерся мохнатый комок – Эрик поманил к себе Луну. Она, гордо вздернув хвост, прыгнула ему на колени и мяукнула.

– Какая красивая, – произнесла Наримель.

– Это Луна, – представил Эрик, даже не зная, как своенравная кошка отреагирует на новую госпожу, но она ведь осталась здесь – значит, понимает?..

Кошка осторожно прыгнула королеве на колени, присматриваясь и принюхиваясь. Та потянулась к блестящей черной шерстке, желая приласкать красавицу, но Луна вдруг навострила уши и зашипела, спрыгивая на пол, теряясь где-то в зале.

Наримель смутилась, отворачиваясь. Эрик обреченно закатил глаза. Не приняла. Естественно, она ведь кошка Алиры и верна ей, хоть и осталась во дворце. Возможно, осталась, чтобы за ним присматривать. Отчего-то эта мысль согрела. Значит, они обе знали, что ему тоже тяжело далось расставание. Значит, Алира чувствует, что он тоскует по ней.

Начались танцы. Наримель с блуждающей улыбкой рассматривала танцующих. Эрик протянул ей руку. Раньше она любила танцевать.

– Нет, милорд, я просто посмотрю, – опустив глаза, ответила королева.

– Конечно, – согласился он, осматривая зал.

Цисса с отрядом вернулась из Долины. Но когда она пришла с докладом – Эрик не смог принять ее. Сейчас же он невидимым знаком подозвал Нимефела и шепнул прямо в мысли.

– Найди Циссу. Пусть ждет в кабинете.

Тот смекнул сразу, что дело срочное, и отправился выполнять поручение.

– Может быть, вина? – предложил королеве Эрик и лично наполнил ее кубок.

– Благодарю, – произнесла она, но к напитку не притронулась.

Весь вечер Эрик удостаивался односложных ответов, что удручало. Он искоса изучал ее, рассматривал, вспоминал. Внешне Наримель совсем не изменилась, столь же прекрасная, как и в день их встречи, но что-то неуловимое, искра, которая делала ее самой собой, больше не горела. Как будто рядом сидела тень, а не она сама.

– Может, тебя проводить в твои покои? – спросил Эрик, когда сил не осталось терпеть. Цисса ждет с отчетом.

– Благодарю, милорд.

Они шли в комнаты королевы в молчании. Когда подошли к тяжелым резным дверям, Эрик, поцеловав ей руку, произнес: