Воду здесь кипятили в чем-то, похожем на самовар. Только грели его не углями, а специальным кристаллом. Он начинал раскаляться, стоило произнести над ним специальную фразу. Просто умный чайник какой-то, разве что музыку сам не включает.

Стеша тем временем суетилась вокруг небольшого столика, засыпая в чайник заварку.

– А правда что Илья Андреевич тебе предложение сделал? – спросила она с затаенным ужасом.

– Угу, – я не стала уточнять, какое именно.

– Бедная, – тяжело вздохнула Стеша.

Под моим недоуменным взглядом она решила пояснить:

– Характер у него не сахар, но у мужчин с этим вообще худо. Вот маменька его, Лизавета Сергеевна – сущий упырь!

– А мы ее колом осиновым, – я беспечно махнула рукой. На что Стеша всплеснула руками:

– Посадят же! Хотя, по правде сказать, осудят не слишком. Она как-то вбила себе в голову, что я хочу соблазнить Илью Андреевича. Так приходила ко мне домой ругаться! Чуть маму до сердечного приступа не довела. А уж сколько соседки потом судачили…

– Представляю, – поддержала ее я и вытащила из коробки одну конфету.

Шоколад в этом мире я пробовала впервые и едва удержалась от того, чтобы не застонать от удовольствия. В меру горький, ароматный, правильно плавящийся на языке. Что ж, если Илья умеет так выбирать конфеты, то у нас есть все шансы поладить. Хотя бы на время этой авантюры с помолвкой.

– А потом познакомился он как-то с милой преподавательницей, тоже вдовой. Что ты думаешь? Бедняга уехала из Снежеграда после одного ужина с Лизаветой Сергеевной!

– Может, совпадение, – я пожала плечами и отхлебнула чай. Тот тоже был выше всяческих похвал, хотя и крепковат на мой вкус. Но Полинино тело не валилось от одного глотка с приступом гипертонии, так что можно спокойно пить и радоваться. – А Лизавета Сергеевна – просто любящая мать.

– Да какая она любящая! Просто привыкла у Ильи Андреевича на шее сидеть, и боится, что на двоих там места не хватит. Она и детей-то его все пытается в закрытые школы где-нибудь на востоке пристроить, но тут уж Илья стоит крепко.

Мне этого не понять, я с невесткой никогда не ссорилась. Даже не возражала, когда сын решил переехать к ней на другой конец страны. Если он счастлив, то и мне хорошо. Конечно, скучала без него и внуков, сейчас – особенно. Но я честно дорастила этого лба до его первых коронок на зубах, дальше, думаю, справится и без меня, хотя как же тоскливо, что больше мы не увидимся…

– В жизни не все идет так, как нам хочется, – заметила я.

– И то верно, – согласилась Стеша. – Одними конфетами и спасаемся.

Я угукнула, хотя и не слишком одобряла таких методов. Все же проблемы надо решать, а не заедать сладким. Но мою-то с переброской в другой мир не решить. Не прыгать же обратно в воду в надежде, что вынесет уже в родном городе?

Поэтому конфетки. Тем более они здесь просто отличные.

***

Заняться в отделении было откровенно нечем. Повязок я нашлепала на год вперед, уборки в столовой тоже хватало ненадолго, а ни к чему более серьезному меня не допускали. Радио включали только в общей комнате и строго по часам, а приносимые Стешей газеты я глотала и не замечала. Кроме того, мы с Полиной, оказывается, обе привыкли к движению и отчаянно скучали без него.

Уходить далеко от больницы я боялась. Мало того, что на меня могут охотиться, так еще и вдруг остановит полиция, а документов нет. Стеша же постоянно была занята на работе, вырывалась только на час-другой раз в несколько дней. Потому мне приходилось бродить по двору лечебницы и монастыря. Не такому уж маленькому, к слову. Но когда ходишь одними и теми же маршрутами день за днем, это здорово приедается.