Я подскочил в постели как ошпаренный.

М-мать моя родина, отец Северный флот!!! Меня согнуло дугой от боли в животе. Так, потихоньку, полегоньку свесил ноги вниз. Продышался. Ф-фуф, чуть на койку не стравил. Что же это такое получается?

Все именно так, как говорил Альбертыч, я нахожусь в теле великого князя Алексея Александровича Романова, последнего в нашей истории генерала-адмирала российского флота! Волна адреналина, прокатившаяся по телу, медленно сходила. Ну и наверчу я здесь дел, в век не разгребете, «будущане»!

Эх, дурень я стоеросовый. Дите малое и неразумное. Ввязался, как карасина зеленая, бог знает во что. Хотя на что жаловаться. Что хотел, то и получил. Назвался груздем – полезай в короб. Меньше надо было выпендриваться и языком болтать.

Все! Отставить самобичевание! Теперь я снова в строю. На этот раз лично от меня зависит очень многое. И «железо», и экипажи. И их жизнь, и их появление на свет. История в том варианте, что была у нас, повториться не должна.

Ох, «железо», ты мое «железо», кубрики в гарнизонных гостиницах, погодные «варианты» да любимый личный состав! Кабы вы знали, как по вам можно соскучиться, когда, уволившись со службы, после того как пройдет первый запал, убедившись в глупости и неорганизованности цивильного существования, понимаешь, что обратно не повернуть.

Жить на гражданке не в отпуск слетать. Тут другое требуется, совсем другая приспособленность и умение. Правильно говорили во времена массовых сокращений по оргштатным мероприятиям, увольняйся, пока молодой, не тяни. А я тянул, не верил, хоть выходов почти не было. Кто-то служить-то должен. Кто, если не я? Платовы служили на флоте всегда, менять этой традиции добровольно я не желал совершенно. Вот и тянул. Тянул иногда на чистом упрямстве. О некоторых годах даже вспоминать не хочется.

В одном проще было, пока молодой был, жениться не успел. Многие хорошие грамотные ребята из-за этого ушли. Их можно понять, когда по полгода только на пайке живешь, а детям хочется яблок и мандаринов. Тех, что под Новый год в военторг завезли самолетом, только о том, что даже финчасть, точно так же, как ты, денежного довольствия давно не видела, этот чертов военторг предупредить забыли. Вот и получается, что смотришься ты даже перед собственным ребенком – сидящим на голом вассере. Не выдержавшим и уволившимся в те годы только бог судья. Сам не знаю, что делал бы, будь у самого за спиной жена и ребенок.

Вышло так, как вышло. Служил. Встречал осень, провожал зиму, организовывал сбор «подснежников». Отец корил, конечно, за характер: после окончания училища, имея выбор по распределению, выбрал СФ, а не ЧФ, где отец уже был начальником управления. Не хотел быть сынком под папой. Насколько вышло… не знаю. Карьеры по «командам» не делал, да и не сложилось при мне рядом черноморской команды. Отец достаточно быстро уволился, а его бывшим сослуживцам и друзьям существование Платова-младшего в нашем быстро обновляющемся обществе было не интересно. Просить же за себя я не привык.

Незаметно для себя всерьез увлекся историей флота. Просто как-то раз в 91-м или в 92-м молодой и борзый матрос-«карась» на занятиях по истории флота (их ввели вместо политподготовки) задал вопрос о «наиболее выдающихся» сражениях Северного флота во время Великой Отечественной. Мой рассказ о действиях подводников и проводке конвоев пацана не убедил. Что поделаешь, Мидуэй и утопление «Бисмарка» были на других ТВД. Молодежи нужна яркость и масштаб, а то, что у нас здесь также гибли люди, и каждый их день, каждый выход был подвигом, молодых уже ни в чем не убеждает.