Остановившись, Александр посмотрел на меня, а затем произнёс:

– Гордей! Что делать будем?! Мы же знаем, кто за всем этим стоит! Он должен понести наказание?

– Думаешь, что если рядовые наёмники назовут его имя, то это сразу решит дело? И генерала кто-то посмеет арестовать?

– Не знаю, что и как будет, – покачал головой парень. – Но уверен, это могло бы серьёзно осложнить ему жизнь.

– В таком случае пообщайся с парочкой наиболее лояльных наёмников, предложи им некоторую сумму денег, если они пообещают назвать следственным органам имя Залесского.

– Как это? – опешил Александр.

– А вот так, – ответил я. – Пусть придумают ситуацию, в которой они слышали имя генерала. Например, приходили к фон Гюрсту с докладом, а он обсуждал заказчика с наследником. В общем, пусть что-то думают.

– Но ведь если на них надавят, то они скажут, что это мы заставили их его оболгать, – всё ещё не понимал парень.

– А мы скажем, что веры напавшим на нас убийцам нет. Что они и не так могли нас оболгать. Зато версия с Залесским пойдёт в работу, и её в любом случае должны будут разрабатывать, а там и недоброжелатели генерала подтянутся. Будем вместе его топить.

– Так может, нам нужно оповестить их об этой ситуации? – включился в работу Рибутов. – Ты же знаешь его врагов?

– Думаю, кого-то точно найдём, – ответил я. – На вскидку можно вспомнить предыдущего начальника центра, которого Залесский подсидел.

– Точно! – радостно воскликнул Александр. – Он как раз и будет тем, кто надавит на Павлюсона и заставит его рассказать правду! Что это генерал направил его отряд в разлом для нашей зачистки.

– Не знаю, – покачал головой я. – Если вспомнить судьбу предыдущих чёрных егерей, которых мы отдали в корпус и их случайную гибель, то у меня возникает справедливое опасение в действенности подобного решения.

– Но ведь держать заложников под базой центра тоже не лучший вариант. Это нарушение законов империи, – произнёс Александр и вновь насупился. – Хотя я бы их с удовольствием прикопал вблизи аномалии, да и всё. Сгинули они, и никто не знает куда.

– Ты забываешь про сбежавших танкистов и других возможных наблюдателей, – ответил я. – К тому же простые решения не всегда самые лучшие.

Неплохим выходом из ситуации было бы принуждение Павлюсона к непреложному обету, что позволило бы мне получить своего человека в окружении генерала и заставило его дать нужные показания. Однако мне не хотелось растрачивать столь ценный ресурс на подобную мелочь. Мало ли как отнесётся генерал к провалу одного из своих подчинённых и что будет с капитаном дальше. Да и не столь перспективны для меня эти люди. Почему-то я был убеждён, что нам удастся справиться с проблемой наглого генерала и без подобных козырей.

Ещё раз обсудив ситуацию, мы с Александром придумали, как давить на капитана и его подчинённых, чтобы они дали нужные показания, после чего с чувством выполненного долга направились к Михалычу на совещание, где доложили о проделанной работе, а также заслушали и Николая с Бекишевым.

Последний закончил доклад нашими потерями, и это вновь заставило Рибутова разозлиться.

– Нет! Всё же то, что мы уже предприняли – мало! Он на нас наёмников навёл, устроил штурм, многих ранил, убил наших бойцов! А мы ему всего лишь неприятности со следствием устраиваем? Наёмников подговариваем и на подчинённых давим?! Так?!

– Не кричи, – поморщился Николай. – И так тошно!

– Если это поможет лишить Залесского должности – весьма хлебного места, к которому он шёл несколько десятков лет, – произнёс Михалыч, то это будет по нему один из сильнейших ударов. Хочешь большего? Спали дом, отбери деньги и убей кого-то из детей.