Но почему-то сейчас я не испытываю уныния от того, что всё это не сбылось. Моими чувствами овладела апатия, словно их накрыли чёрным саваном, и я внезапно разучилась расстраиваться и радоваться.
16 мая 1968г, вечер
Произошло что-то невероятное. Подарок ко дню рождения... или наоборот, наказание - я что-то никак не могу разобраться со своими чувствами. В общем, сегодня утром, уже после того, как я сделала первую запись, за мной приехали. И увезли к хозяину. Я, конечно, сначала не поняла, куда, хотя фургон знакомый... Но этот дом я ни с чем не спутаю. Пан Насгулл - он, похоже, соскучился по мне. Это так... трогательно (слово зачёркнуто) странно.
По прибытии меня отвели в отдельную комнату, простую, для слуг, но без соседок, и я сразу села писать...

ЕВА

Я оторвалась от мерцающего экрана и потёрла уставшие глаза. До чего удивительная история, почти мистика! Только писем не было, по вполне понятной причине языкового барьера, а в прочем - один к одному! А пани Беата всё-таки типичная женщина... Бегает и прячет свои чувства от самой себя. Хитрит, но всё равно не может скрыть. Я тоже так делала во времена своей рабской жизни. Мы с мужем потом вместе решили, что я уже любила его тогда, просто упрямилась. И ведь надо же было дойти до такого абсурда, чтобы между постелью любимого мужчины и смертью выбрать последнее... А может, я просто подсознательно была уверена, что Терджан не причинит мне зла.
Постучала служанка и позвала на ужин, добавив шёпотом, что старшая госпожа в гневе из-за того, что я опять игнорирую семейный приём пищи. Боже милостивый! Зойра! Из-за этих волнений и путешествий в прошлое я уже второй раз за день нарушаю порядок, а именно этого она ох как не любит! Пришлось бежать в чем была, не переодеваясь.
За столом все были хмурые, даже мой супруг, отчего-то явившийся в столовую в обход спальни, и только его старший брат излучал какое-то издевательское довольство жизнью. Я тихо извинилась за задержку и заняла своё место по левую руку от мужа. Он смерил меня мрачным взглядом. Что такое? Рустам наплёл ему чего-то обо мне?! Скорее всего, так и есть, судя по самодовольным взглядам, которые он бросал на Терджана с заметным чувством превосходства. От них муж мрачнел ещё больше. Я попыталась успокаивающе погладить его большую горячую руку, но он отдёрнул её и даже не посмотрел на меня. Моё сердце сжала ледяная рука дурного предчувствия.
- Любимый, в чём дело? - спросила я супруга, когда мы наконец остались одни в нашей спальне. - Тебя что-то беспокоит?
- Нет, - буркнул он неискренне, совсем как я накануне.
- А на самом деле? - переспросила я его же словами.
- Ты меня беспокоишь, Ева. Ты странно ведёшь себя: ходишь ночью по дому в неглиже, спишь за компьютером, вместо моих объятий, потом не являешься на завтрак, опаздываешь на ужин... Что с тобой происходит?
В моей груди полыхнул огонь, но это была не злость.
- Ты хочешь знать, не разлюбила ли я тебя, мой господин? - спросила я его с улыбкой и осторожно погладила по мощному плечу.
Терджан смотрел на меня молча, но на дне его глаз мерцала невысказанная мольба.
- Люблю, - прошептала я ему в губы. - Люблю так, что лучше умру вместе с тобой, чем останусь жить одна. Моё сердце принадлежит тебе безраздельно с тех самых пор, как я жила в твоём доме в качестве рабыни. Ни на одного мужчину, кроме тебя, я не смотрела как на мужчину с тех самых пор...

18. Глава 18.

Терджан прижал меня к себе, смял в кулаках моё платье так, что тонкая ткань затрещала. Я почувствовала, как тяжелеет живот, как слабеют ноги. Обняла мужа за шею и выгнулась, подставляя шею и грудь для его поцелуев. Он запустил пальцы в мои волосы, судорожно, рывками вдыхая их запах, как наркоман, дорвавшийся до вожделенного зелья. Потом он стал расстёгивать молнию на платье, но та заупрямилась и была нетерпеливо разорвана. Одежда послушно упала к ногам, я осталась в одном нижнем белье, и Терджан оглядел моё почти обнажённое тело абсолютно чёрными, полыхающими желанием глазами.