- Нет, это неприличное. Руки голые, ноги видно. По меркам моей страны, такое можно надевать только в спальне перед мужем.
Он протянул руку и осторожнл потрогал ткань на спине. Глаза его потемнели.
- Ты выглядишь в нем... потрясающе, но я бы хотел, чтобы никто, кроме меня, не смотрел на тебя в таком виде.
Он коснулся моих распущенных волос и шумно выдохнул:
- Ева... Это намного сложнее, чем я думал...
- Тогда отвези меня домой, - предложила я. - Завтра я оденусь приличнее, и тебе будет легче.

4. Глава 4. Халиб Терджан

Я просто озверел, когда увидел этого самодовольного хряка за столиком рядом с ней. Кажется, у меня буквально кровью глаза налились. Честно говоря, я сразу почуял неладное, увидев на карте слежения, что моя женщина движется на большой скорости куда-то прочь от дома. Едет на машине. В седьмом часу вечера. В центр города.
Не теряя ни минуты, сел в автомобиль и отправился следом. Однако, несмотря на ослепляющее бешенство, я сразу заметил, сколь недостойного представителя сильной половины человечества Ева выбрала, чтобы позлить меня. Лысеющий мужичок лет тридцати с гаком, имеющий брюшко и самодовольное выражение на мерзкой роже. Свет очей моих могла бы и поприятнее кого-то выбрать...
Отчаянно хотелось отметелить этого субъекта, но я изо всех сил держался, дабы не оказаться в тюрьме вместо того, чтобы хорошенько отчитать мою глупую и недальновидную возлюбленную. Я прекрасно знал, что она хранила мне верность все это время, а тут вдруг - ну не иначе, как назло! Я не мог понять ее мотивов. Зачем ей обострять ситуацию? Понятно ведь, что я не отступлюсь, а только стану жестче, грубее, напористее. Может быть, она этого добивается? От такой мысли кровь закипала в жилах. Перестать стелить перед ней ковровую дорожку, а вместо этого схватить и утащить - эта идея отдавалась такой судорогой в животе, что даже становилось больно. Но я вспоминал, как она замирала и плакала в моих руках накануне нашего расставания и снова терялся в догадках. Нет, она искренне страдала, думая, что не сможет противостоять моим желаниям. А я впадал в гнев и тоску, понимая, что не хочу ее беспомощной покорности. Что хочу ответной страсти, желания, нежности. Хочу ее любви.
И вот, я отпустил ее, а потом приехал сам. Чтобы добиться этой самой любви. И я добьюсь, чего бы мне это ни стоило.
Я провел следующий день в деловых телефонных переговорах, а в пять вечера принял душ, оделся в классические брюки и празничную расшитую рубаху и поехал за моей любимой.
Она нарядилась, как в церковь - в очень похожей юбке и кофточке я застал ее вчера в христианском храме. Хорошая одежда - скрывает прелести моей прелестницы от чужих глаз, но в то же время подчеркивает ее нежную женственность.
А вот волосы безобразно выставлены напоказ. Я никогда не видел таких красивых волос, как у Евы, хотя в моем гареме и водились белокурые наложницы. А уж каким удовольствием было прикасаться к ним - не передать словами! Вот и еще один пункт списка, чем я займусь со своей третьей женой, когда она наконец покорится. Буду гладить и целовать их - они настоящее сокровище. Мягкие, сияющие, благоухающие, словно божественный нектар. Буду зарываться в них носом и целовать кожу головы под ними, тонкую шею, плечи... Да, пожалуй, лучше не увлекаться подобными мыслями, иначе желание заполняет все тело, так что становится тяжело дышать.
Волосы моей белокурой нимфы прекрасны, но, пока на них могут смотреть другие мужчины, их необходимо прятать. Я предусмотрительно захватил с собой тонкий красивый платок, изящно расшитый вручную золотыми нитями. Он, правда, совершенно не помог - Ева все равно выглядела слишком прекрасной. Как ангел, сошедший с небес. У нее большие голубые глаза и длинные пушистые ресницы, которые она подкрашивает, чтобы выглядеть еще прелестнее. Как будто ей мало того, что и так от нее невозможно оторвать взгляд. И они смотрят - те, кто работает с ней, кто посещает ее храм, кто проходит мимо... Неудивительно, что все европейцы - в той или иной степени сумасшедшие. Очень легко сойти с ума от ревности в такой обстановке.