– Все кони умеют говорить, – сказал Гроувер. – Просто они говорят по-лошадиному.

– Погоди. – Хедж, нахмурившись, посмотрел на меня. – Хочешь сказать, ты понял, о чем он говорил?

– Да, – подтвердил я. – Этот конь говорил по-английски.

Они ждали моих объяснений, но я не мог выдавить из себя ни слова. Теперь, когда опасность миновала и уровень адреналина у меня в крови понижался, меня захлестнуло холодное и тяжелое отчаяние. Если у меня и теплилась надежда на то, что я ошибаюсь насчет личности нашего нового врага, теперь от нее не осталось и мокрого места.

Гай Юлий Цезарь Август Германик… как ни странно, это имя носили несколько известных древнеримских императоров. Но повелитель Невия Сутория Макрона? Большой К? Neos Helios? Единственный римский император, владеющий говорящим конем? Это мог быть только один человек. Ужасный человек.

За листьями растущих поблизости пальм засверкали мигалки полицейских автомобилей и машин «Скорой помощи».

– Нужно уходить, – сказал я.

Глисон взглянул на разрушенный магазин:

– Да. Подойдем ко входу, посмотрим, уцелела ли моя машина. Жалко, что никаких припасов для лагеря у нас теперь нет.

– У нас есть кое-что похуже. – Я судорожно вздохнул. – Имя третьего императора.

После взрыва на желтом «Форде Пинто» 1979 года выпуска не осталось ни царапины. Ну еще бы. Такую ужасную машину может уничтожить разве что апокалипсис. Я сидел сзади в новых ярко-розовых камуфляжных штанах, которые мы подобрали среди обломков, и был в таком ступоре, что едва заметил, как мы подъехали к «Энчиладас дель Рей» и накупили кучу наборов комбо – хватило бы, чтобы накормить целую ораву природных духов.

Вернувшись к руинам на холме, мы собрали совет кактусов.

Столпившиеся в Цистерне дриады пустынных растений – Дерево Джошуа, Колючая Груша, Алоэ Вера и многие другие – старались не поранить друг друга колючками своих нарядов.

Мелли суетилась вокруг Глисона: то осыпала его поцелуями и восхищалась его храбростью, то давала ему тычка и причитала, что он решил оставить ее вдовой и матерью-одиночкой. Малыш, которого, как я узнал, звали Чак, уже проснулся и пребывал не в лучшем настроении: когда Глисон взял его на руки, он принялся пинать отца копытцами в живот и дергать его за бороду пухленькими пальчиками.

– Нет худа без добра, – убеждал жену Хедж. – Зато мы привезли энчилады, и к тому же я раздобыл потрясные нунчаки!

Мелли возвела очи горе, вероятно, желая вернуться к тем прекрасным временам, когда она была незамужней облачной нимфой.

Мэг Маккаффри пришла в себя и выглядела так же, как обычно, разве что немного блестела после первой помощи, которую оказала ей Алоэ Вера. Мэг сидела на краю прудика, болтала босыми ногами в воде и то и дело поглядывала на стоящего неподалеку в задумчивости Джошуа, который отлично смотрелся в хаки.

Я поинтересовался ее самочувствием – ведь я очень заботливый, – но она лишь отмахнулась, заявив, что с ней все отлично. Думаю, ей просто было неловко при мне пялиться на Джошуа, но, заметив ее влюбленные взгляды, я не мог не закатить глаза.

«Подруга, да с тобой все понятно, – хотелось мне сказать. – У тебя же все на лице написано. Похоже, ты втрескалась в дриаду, поэтому нам надо срочно поговорить».

Однако мне не хотелось, чтобы она заставляла меня отвешивать самому себе оплеухи, и я промолчал.

Гроувер раздал всем энчилады. Сам он ничего не ел – а значит, сильно нервничал, – только ходил вокруг пруда, барабаня пальцами по флейте.

– Ребята, – наконец сказал он, – у нас проблемы.

Никогда бы не подумал, что Гроувер Ундервуд может стать настоящим лидером. И все же, когда он заговорил, все остальные духи природы слушали с большим вниманием. Даже малыш Чак притих и повернулся к Гроуверу, словно слушать сатира ему было даже интереснее, чем пинаться.