Он застонал, пробуя сесть, но боль в плече уложила его обратно.

– Который час, Биггз?

– Начало восьмого, сэр. Прекрасное весеннее утро.

– Биггз, ради Бога, почему ты меня не разбудил? Я пропустил утренний патруль…

– Нет, сэр, – успокаивающе сказал Биггз. – Нам запретили вылеты.

– Запретили?

– Приказ лорда Киллиджерана, сэр. Не взлетать до особого приказа, сэр.

Биггз насыпал в какао сахар и принялся размешивать.

– Как раз вовремя, если мне позволено будет заметить. Мы совершали вылеты тридцать семь дней без перерыва.

– Биггз, почему я так ужасно себя чувствую?

– По словам лорда Киллиджерана, на вас совершила опасное нападение бутылка коньяка, сэр.

– Перед этим я сбил огромную летающую черепаху, – начал припоминать Майкл.

– Размазали ее по всей Франции, сэр, как масло по хлебу, – кивнул Биггз.

– Мы их сделали, Биггз! Обоих сволочей! Надеюсь, мы в выигрыше, Биггз? Ты не проиграл свои деньги?

– Мы неплохо заработали – благодаря вам, мистер Майкл.

И Биггз коснулся того, что еще лежало на подносе.

– Вот ваш выигрыш…

Он показал на аккуратную стопку из двадцати однофунтовых банкнот.

– Три к одному, сэр, плюс ваша ставка.

– Тебе положено десять процентов комиссионных, Биггз.

– Благодарю вас, сэр.

Две банкноты волшебным образом исчезли в кармане Биггза.

– Биггз, а что тут еще?

– Четыре таблетки аспирина с пожеланиями от лорда Киллиджерана.

– Он, конечно, на вылете, Биггз?

Майкл благодарно проглотил таблетки.

– Конечно, сэр. Они вылетели на рассвете.

– Кто его ведомый?

– Мистер Баннер, сэр.

– Новичок! – удрученно сказал Майкл.

– С лордом Киллиджераном все будет в порядке, не волнуйтесь, сэр.

– Конечно. А это что такое?

Майкл приподнялся.

– Ключи от мотоцикла лорда Киллиджерана, сэр. Он говорит, что вы должны передать графу его «салям», что бы это ни было, и глубочайшее восхищение молодой леди.

– Биггз… – Аспирин сотворил чудо, Майкл неожиданно почувствовал себя легким, беззаботным и веселым. Раны не саднили, голова не болела. – Биггз, – повторил он, – принесите мою парадную форму. Надо надраить медные пуговицы и сапоги, чтобы блестели.

Биггз ласково улыбнулся.

– Отправляемся с визитом, сэр?

– Конечно, Биггз, отправляемся.

Сантэн проснулась в темноте и прислушалась к грохоту орудий. Они ее пугали. Она знала, что никогда не привыкнет к этой бессмысленной, безумной буре, которая с таким безразличием несет смерть и ужасные раны. Она вспомнила предыдущее лето, когда шато ненадолго оказался в зоне огня немецких батарей. Тогда им пришлось покинуть верхние этажи большого дома и переселиться под лестницу. К тому времени слуги давно покинули их, за исключением Анны, конечно. Крошечная комнатка, которую теперь занимает Сантэн, раньше принадлежала одной из горничных.

С тех пор как на них обрушилась буря войны, весь уклад их жизни решительно переменился. Хотя они и раньше не роскошествовали, как другие дворянские семьи в провинции, все же и у де Тири бывали званые обеды и приемы, они держали два десятка слуг. Сейчас они жили почти так же просто, как их слуги до войны.

Сантэн отмела дурные предчувствия, отбросила одеяло и босиком сбежала вниз по каменному полу узкого коридора. Анна уже была на кухне, подкладывала в печь дубовые поленья.

– Я уже думала подняться к тебе с кувшином холодной воды, – строго сказала она. Сантэн обняла ее и поцеловала, отчего Анна заулыбалась, и стала греться у печи.

Анна налила в медную ванну кипяток, потом добавила холодной воды.

– Прошу, мадмуазель! – приказала она.

– Ох, Анна, может, не надо?

– Живо!

Сантэн неохотно сняла через голову ночную рубашку и вздрогнула от холода. На предплечьях и маленьких круглых ягодицах выступила гусиная кожа.