– Bien sыr[18]. – Эндрю сделал широкий жест, обозначая тысячи акров и в то же время искусно поднося стакан туда, где граф мог его наполнить. Граф наполнил, и Эндрю повторил: – Конечно! Родовое поместье, понимаете?

– Ага. – Единственный глаз графа блеснул, когда он посмотрел на дочь. – Ваша покойная супруга оставила вам четверых детей?

Он не очень хорошо понял предыдущий разговор.

– Ни жены, ни детей. – Эндрю показал на Майкла. – Мой веселый друг любит шутить. Очень скверные английские шутки.

– Ха! Английские шутки!

Граф захохотал и похлопал бы Майкла по плечу, если бы Сантэн не бросилась вперед и не помешала.

– Папа, осторожней! Он ранен!

– Все остаются на ужин, – объявил граф. – Вы убедитесь, милорд, что моя дочь – одна из лучших поварих в провинции.

– С некоторой помощью, – с неприязнью пробормотала Анна.

– Мне, пожалуй, пора возвращаться, – почтительно сказал молодой врач. – Я чувствую, что здесь не нужен.

– Нас пригласили на ужин, – ответил ему Эндрю. – Выпейте коньяку.

– Не возражаете, если я вам налью?

Врач подчинился без сопротивления.

Граф провозгласил:

– Необходимо спуститься в погреб.

– Папа… – начала Сантэн.

– У нас гости!

Граф показал ей пустую коньячную бутылку, и она беспомощно пожала плечами.

– Милорд, не поможете ли мне выбрать подходящий подкрепляющий напиток?

– Для меня это большая честь, мсье граф.

Сантэн следила за этой парой, рука об руку спускавшейся по лестнице, и в глазах ее было задумчивое выражение.

– Он drфle[19], ваш друг, но искренне предан вам. Видите, как он бросился вам на помощь? А как очаровал папу?

Майкла самого удивила сила неприязни, которую он в этот момент испытал к Эндрю.

– Он учуял запах коньяка, – ответил он. – Это единственная причина, из-за которой он прибыл.

– Как его четверо детей? – спросила Анна. – И их матушка?

Она, как и граф, с трудом понимала разговор.

– Четыре матери, – объяснил Майкл. – Четверо детей, но все от разных матерей.

– Да он многоженец!

Анна надулась и покраснела от такого неприличия.

– Нет, нет, – заверил Майкл. – Вы ведь сами слышали, он это отрицает. Он человек чести и так не поступил бы. Он не женат ни на одной из этих женщин.

Майкл не испытывал угрызений совести: ему нужен был союзник в семье. В этот миг из погреба появилась счастливая пара, нагруженная черными бутылками.

– Там пещера Аладдина! – радостно воскликнул Эндрю. – Граф наполнил ее отличной выпивкой. – Он поставил на кухонный стол перед Майклом с полдюжины бутылок. – Ты только посмотри! Тридцать лет выдержки, как один день! – Он пристально посмотрел на Майкла. – Ты ужасно выглядишь, старина. Надо бы взбодриться.

– Спасибо. – Майкл изобразил улыбку. – Ты сама доброта.

– Естественная братская заботливость… – ответил Эндрю, открывая бутылку, потом, понизив голос, добавил: – Клянусь Богом, она просто потрясающая! – Он посмотрел туда, где женщины что-то делали у большого медного котла. – Я бы предпочел ее выпивке.

Неприязнь Майкла перешла в откровенную ненависть.

– Я нахожу это замечание отвратительным. Говорить так о молодой женщине, такой невинной и прекрасной… – Майкл, не закончив, замолчал. Эндрю склонил голову набок и удивленно посмотрел на него.

– Майкл, мой мальчик, боюсь, это опаснее любых ожогов и синяков. Тебе необходима интенсивная терапия. Я предписываю большую дозу этого уникального кларета!

Во главе стола граф открыл другую бутылку и наполнил стакан врача.

– Тост! – воскликнул он. – Смерть проклятым бошам!

– Б bas les boches[20]! – подхватили все, и, как только выпили, граф положил руку на черную повязку, прикрывавшую его отсутствующий глаз.