– Ты правильно понимаешь, – смущенно ответила Виктория. – А вот в нашем обществе духовностью считается не наличие у человека души, а наличие внутренних моральных ценностей, традиций, определенного уровня образования, совести, в конце концов. Отчего-то считается, что духовность можно воспитать, привить. Словно это прививка. Но как, скажи мне, можно привить человеку совесть или способность быть добрым, а не злым? Как, отрицая одно, то есть существование души, можно считать наличие другого – духовности – естественным в человеке? А наркоманы и алкоголики, которые, может, и были в свое время воспитаны в нравственных нормах и даже по природе своей добрые – откуда они потом берутся? Почему деградируют и становятся моральными уродами и преступниками?

– Не знаю. Но сейчас ведь многие люди считают себя верующими и имеют понятие о душе… – пробовал возразить Станислав.

– Вот именно, что в большинстве своем только имеют понятие, – с сожалением вздохнула Виктория. – Я, конечно же, понимаю, что такая тема диссертации не совсем подходит к психологии как к науке о сознании и поведении человека. Но я хочу попробовать и найти связь…

– Слушай, очень интересная тема! Как только ты оформишь свои мысли на бумаге – дай мне знать. Хотелось бы почитать, что ты по этому поводу думаешь. А пока пойдем с тобой утешать одноклассницу Льва Ивановича. Уже приехали.

Дверь им открыла недовольная Михайловна. Она узнала Крячко, которого знала столь же давно, как и Гурова, и сразу же на него заворчала:

– Плачет ваша дамочка. Горько так плачет, но мне двери не открывает. Заперлась в комнате и рыдает. Привезли, бросили женщину. А утешить – некому.

– Не ворчи, Михайловна, – покосился на нее Станислав, проходя в квартиру. – Горе у нее, потому и плачет. Наверняка Лев Иванович ей позвонил уже, – повернулся он к Виктории.

– Да-да, звонил ей кто-то, а после она и плакать начала, – поддакнула Михайловна.

– Все-то ты слышишь и знаешь, – усмехнулся Крячко. – В какую комнату стучать?

Но стучать не пришлось. Дина сама вышла им навстречу, заплаканная, с припухшими глазами и лицом.

– Вы от Левы? – спросила она, глядя на Викторию.

– Да, от него, – кивнула психолог. – Что он вам сказал?

– Сказал, что нашли тело девушки и мне надо съездить с вами и опознать его. Сказать точно, Айнуру нашли или нет.

– Да, все верно, – ответила Виктория. – Но для начала вам нужно успокоиться. Пойдемте в комнату, я вам кое-что объясню и расскажу.

Под удивленные взгляды Лютика и Крячко одна женщина сочувственно обняла другую за плечи и повела ее вглубь комнаты, а потом и вовсе закрыла за собой дверь.

– Кофе будете? – Не зная, что еще сказать, Михайловна посмотрела на Станислава.

– Нет, не хочу, а вот водички бы попил, – ответил Крячко.

– И принесите еще один стакан воды нам, – выглянула из комнаты Виктория.

– Ага, сейчас, я мигом, – засуетилась Михайловна.

Они с Крячко прошли на кухню, потом Лютик умчалась со стаканом, а Станислав подошел к окну и посмотрел на улицу. На кухне было накурено так, что дым просто-таки висел густой тучей в воздухе. Станислав открыл пластиковое окно настежь, благо на улице сегодня было тепло. Солнце как раз находилось напротив окон квартиры, и Станислав на пару минут застыл, подставив ему лицо.

– Весна. – На кухню зашла Михайловна. – Помню, в прошлом году она была не такой теплой.

– Ты все еще куришь свою вонючую трубку, Лютик? – повернулся к ней Крячко. – Смотри, такими темпами до следующей весны не доживешь. Вон как надымила, хоть полотенце вешай. Кухня ведь все-таки…