– Каждый вечер, с девятнадцати ноль-ноль и до двадцати трех ноль-ноль, ты будешь сидеть на скамеечке напротив Дома-музея Айвазовского, ни на минуту никуда не отлучаясь. Ты меня понял – никуда не отлучаясь! Где этот музей, спросишь у местного населения. Да, в общем, тут и спрашивать не нужно – его видно отовсюду. Будешь сидеть и ждать, пока к тебе не подойдет человек…

– Какой человек?

– Не знаю! Может, мужчина, может, женщина… Подойдет и спросит: «Вы не скажете, чайки уже отложили яйца в гнездо?» На это ты ответишь: «Да, отложили. Скоро должны вылупиться птенцы». Запомни эти слова хорошенько и ничего не напутай! После того как ты дождешься того человека, о котором я тебе толкую, мигом возвращайся в Севастополь и найди меня. Ты все понял?

– Да, но у меня не распродан товар, – промямлил Сергей. – Парфюмерия…

– Товар подождет! – повысил голос Валентин. – Делай, что тебе велено! Деньги, вырученные за парфюмерию, можешь не отдавать. Пошикуешь на них в Феодосии.

Сергей хотел что-то спросить или, может, возразить, но Валентин опередил его:

– Ты, конечно, можешь и не ехать в Феодосию, дело твое… Но тогда ты обязан вернуть мне долг. Утром. В полном объеме.

– Я поеду, – помолчав, сказал Сергей.

На следующее утро он отбыл в Феодосию. Ему решительно не нравилась ни сама поездка, ни то, что он должен будет сделать в Феодосии. Было во всем этом что-то нехорошее, смутно пугающее. Что за человек должен к нему подойти? Почему именно такие слова он должен сказать Сергею, а Сергей в ответ – именно такие? Прямо как в шпионском кино… А тут еще припрятанные ночью в расщелине акваланги. Зачем их прятать, для кого? Что все это значит?

Конечно, вполне могло быть и такое, что все эти непонятности и загадки имеют какое-то отношение к коммерции. Ведь откуда-то добывает Валентин всякий дефицит! Сергей понятия не имел, как этот дефицит добывается. Может, и с помощью тайных встреч и таких же тайных слов, похожих на пароли. Но тогда при чем тут спрятанные акваланги? На морском дне, что ли, находится тот самый дефицит? Смешно и непонятно…

…Человек, о котором говорил Валентин, подошел к Сергею лишь на третий вечер. Это была молодая миловидная женщина. Вначале она присела на другой край скамейки, долго смотрела на вечернее море, провожала взглядом беспечно разгуливающих по набережной курортников. А затем придвинулась к Сергею и произнесла:

– Хороши крымские ночи, не правда ли?

– Да, – односложно ответил Сергей.

– Одно плохо – ночью нет над морем чаек, – сказала женщина. – Не слышно их криков. Мне так нравятся чайки и их крики! Чайки такие милые птицы! Вы не знаете, они уже отложили яйца в гнезда?

Сергей вздрогнул – это были те самые слова, ради которых он и прибыл в Феодосию. И вот он их дождался. Их произнесла молодая красивая женщина.

– Да, отложили, – хрипло произнес Сергей. – Думаю, скоро должны вылупиться птенцы.

– Как хорошо! – мечтательно произнесла женщина. – Я так люблю маленьких птенчиков! – Она помолчала и произнесла уже другим тоном: – Сейчас я уйду, а вы посидите здесь еще полчаса. На всякий случай. Чтобы никто не подумал, что мы с вами о чем-то договорились. Примите скучающий вид, сидите спокойно. Вслед мне не смотрите. – И она тотчас же ушла, смешавшись с вечерним гуляющим народом.

Сергей добросовестно просидел полчаса. И в самом мрачном расположении духа. Почему он должен был сидеть еще полчаса? Почему ему нельзя было смотреть вслед таинственной женщине? Почему никто не должен заподозрить, что он с этой женщиной перекинулся какими-то дурацкими фразами? Вся эта загадочная кутерьма не нравилась ему все больше и больше. Она его пугала. Он невольно усматривал в ней что-то такое, что могло для него закончиться страшно и скверно. Особенно его пугало то, что он, как ни старается, не может свести концы с концами и уяснить, что же все это на самом деле значит. Внятного ответа у него не было, были лишь смутные догадки. А догадки – это как раз и есть то, что пугает человека больше всего. У догадки десять лиц, как гласит поговорка.