- Стоп! – пытаюсь отпихнуть, но он меня не слушает, а разница в силе огромная, пробую еще несколько раз, но он не реагирует, поэтому я нащупываю вазу с весенними цветами, что стоит на краю стола.
И когда его руки уже вовсю гуляют по моим бедрам, выливаю содержимое вместе с цветами Павлу на голову.
Ошарашенный и мокрый, он выглядит забавно и, несмотря на череду неприятностей, я запахиваю полы халата и смеюсь, когда поломанные стебли сползают по спортивному телу.
- Я же сказала стоп!
В какой-то момент я подумала, что он прибьет меня, но снимая с ушей поломанные ветки с пушистыми розово-белыми головками и стряхивая с волос влажность, совсем как собака, Павел смеется.

- Сколько у вас девушек, Павел? Одна, две... пять?
Этот гад очень хорош в черной кожаной куртке нараспашку, белой майке и синих порванных на коленях джинсах. Он наклоняется, ухмыляясь, гигантское, мокрое пятно на груди не может не радовать.
- Ириш, ты меня ревнуешь? – приподымает майку, пытаясь высушить.
- Ревнуют то, что нравится, Павел, это не наш с вами случай.
В ответ он усмехается, делая шаг навстречу, я демонстративно подымаю руку с вазой.
- Еще движение, и я запущу эту вазу тебе в лоб, - резко перехожу на «ты».
- А ты страстная, Ириш, - совершенно нагло рассматривает меня, раздевая глазами, недвусмысленно облизываясь, намекая на то, что делал пару минут назад.
Щеки моментально становятся пунцовыми.
- Почему ты не завел кобеля? У вас было бы больше общего!
- У Айболита есть чувство юмора.
Он громко смеется, впрочем, подходить больше не пытается, опираясь спиной о косяк. А затем поворачивается, услышав шуршание в клетке.
- Ух ты. Это же шиншилла, какая прелесть.
Изменившись в лице, он наклонятся над клеткой, сгибаясь в три погибели.
- В наших местах такие домашние зверюшки редкость. Какие ухи забавные, класс.
Он меняется в лице, совсем как тогда, когда спасал мою дочь, сейчас ему жутко интересно. Больше нет скользких, грязных намеков и вульгарности.
Делаю шаг. Я люблю говорить о работе.
- Пенсионеры на дороге...
- Да, наши ребята вытаскивали их. Это была не моя смена, - засовывает Павел руки в карманы, наклоняясь еще ниже, - ой, а что это с ним? - хмурится Павел. - Слюнявый какой-то.
- Я не знаю, - пожимаю плечами, грустно улыбаясь.
Странно, как за несколько мгновений этот рыжий болван изменил мне настроение. Пару минут назад мечтала удавиться, а теперь вон даже немного радостно.
- Не верю, - улыбается мне Павел, глядя в глаза, - что есть что-то, чего ты не знаешь, доктор.
Почему-то его комплимент мне приятен. Как же необычно легко мы перешли от попытки завалить меня на стол к моей работе.
- Все перечитала, но причину так и не нашла. Надо позвонить в Москву, коллегам, может у них были подобные случаи.
- Бедняжка, может он хочет самочку? – снова поворачивается Павел, внимательно рассматривая меня, а я лишь сильнее скрещиваю руки на груди, правый сосок слегка побаливает от укуса.
- Не стоит всех судить по себе, Павел. К тому же они жили вдвоем, самка у него была.
- Может, ты неправильно определила пол? Я слышал, что это сложно, - просовывает он палец в клетку, нежно поглаживая мордочку.
Нерешительно подхожу. Теперь мы совсем близко.
- В этом нет ничего сложного, единственный способ – это задрать хвостик, – я аккуратно достаю зверька, берусь за серый хвост, - нужно оценить расстояние между анусом и торчащим кончиком. У шиншиллы-девочки анус и кончик находятся рядом, близко друг к другу. А у него между анусом и кончиком имеется промежуток. Это мальчик, - показываю я попу зверька.