Тем временем, группа сильно растянулась, и красный Степин рюкзак совсем исчез где-то вдалеке, на несколько десятков метров выше. Плечи сильно ныли, пересыхало во рту, сбивалось дыхание. Степа изредка устраивал короткие передышки, однако к тому моменту, как Алиса успевала его догнать, привал заканчивался и приходилось почти без перерыва снова идти вперед, чтобы не отстать окончательно.

Не успевая восстанавливать силы во время организованных остановок, Алиса все чаще сама делала короткие передышки, отступая на край дороги. Обычно, через минуту ее тут же обгонял кто-нибудь из тех, кто шел позади, и это обесточивало еще сильнее. Страх остаться самой последней заставлял Алису вернуться на тропу и ускорить шаг, но стоило впереди идущему скрыться за новым поворотом, как она теряла ориентир и снова бессильно останавливалась. Это была бесконечная гонка, в которой она постепенно отставала все сильнее и сильнее. Казалось, что у всех остальных была какая-то неизменная, пусть очень маленькая, скорость, а она все замедлялась, и замедлялась.

В конце концов, позади осталась только Зоя, и Алиса из уважения к ней заставляла себя подниматься дальше. Кажется, Зоя тоже устала, и говорила с перерывами, делая паузы для вдохов и выдохов.

– Все хорошо, скоро дойдем, – ободряюще бросила она Алисе, обтирая рукой влажный лоб.

Алиса кивнула, и сделала еще один шаг. А потом еще один, и еще один. Осознание того, что они вдвоем идут последними, и что Зоя шаг в шаг идет за ней, придавал сил и не позволял сдаться. В какой-то момент Алисе показалось, что они шли в одном темпе, в одном ритме, словно отбивали ботинками какую-то шаманскую мелодию. Нельзя было пропускать свой такт, поэтому Алиса шагала и шагала, словно нажимая на свою клавишу и озвучивая свою ноту. И в тот же миг она слышала за спиной шаги Зои, также неизбежно занимавшие свое место в этом сочетании звуков. И вот, когда дыхание успокоилось и подчинилось размеренным движениям, и как только она, наконец, увидела перед собой желтоватый рюкзак Марины, пошел дождь.

Сначала несколько холодных капель обожгли Алисино лицо, потом еще несколько упали на куртку, обозначившись светло-желтыми разводами на рукаве, а еще через пару минут вода попала за шиворот, так что пришлось накинуть капюшон. Дождь усиливался, и Алиса в панике представила, как намокает рюкзак, а вместе с ним все ее вещи, и спальный мешок. Она обернулась: Зоя остановилась, чтобы набросить на рюкзак защитный чехол, и Алиса решила последовать ее примеру.

– Нам еще долго? – крикнула она Зое, пытаясь перекричать нарастающий шум.

– Нет, почти пришли, – крикнула та.

Алиса сбросила рюкзак и прислонила его к особенно раскидистому дереву, трава под которым была еще более-менее сухой. Чехол был рассчитан только на размер рюкзака, и ткани не хватало на то, чтобы укрыть еще и спальный мешок, пристегнутый снаружи.

– У тебя есть пакет? – спросила Алиса.

Зоя отрицательно покачала головой и набросила на плечи свой рюкзак. Алисе пришлось кое-как натянуть чехол, так что он полностью скрывал рюкзак, но почти не спасал спальник. Осознание, что прямо сейчас ее спальный мешок намокает под дождем, наполняло Алису почти физической болью. И хотя это здорово стимулировало не сдаваться и идти вперед, от намокающей куртки становилось все холоднее и холоднее. Кажется, остальные тоже ускорились, потому что больше впереди никто не появлялся.

Ладони быстро замерзли от воды, и Алиса спрятала их в карманы. То ли от нервов, то ли от мокрой куртки, она поймала себя на том, что стучит зубами и не может остановиться. Ее бил рваный, разбирающий на части озноб. Шаг, еще шаг, еще шаг. Чем быстрее она шла, тем бесконечнее и равнодушнее ко всем ее усилиям казался дождь. Черт возьми, когда же наконец они остановятся? В такие моменты Дима всегда находил нужные слова, чтобы вернуть Алисе самообладание, но его больше не было рядом.