Надо еще открыть бутылочку хорошего вина, одну из тех, которые они хранят в баре на случай больших торжеств. Последний раз они пили «Шато Пап-Клеман», когда праздновали разрыв контракта с Фрэнком. И начало ее новой жизни.

Они тогда заснули, положив пробку на подушку, – это был залог того, что они никогда не предпочтут покой и безопасность страстному желанию жить и творить. «Принеси мне счастье, Пап-Клеман”, сделай так, чтобы всегда-всегда мне хотелось и моглось работать, чтобы аж слюнки текли, я не предам мою клятву», – прошептала Гортензия перед тем, как уснуть.

На город спустилась ночь, большие часы «Крейт энд Баррел» над раковиной показывали девять. Гэри будет уже скоро. Гортензия открыла бутылку «Шато Фран-Пипо» 2007 года. Зажгла две высокие белые свечи. Нашла компакт-диск Ричарда Гуда: он должен был скоро выступать в Карнеги-холле. Она видела афишу в коридоре метро – «РИЧАРД ГУД. КОНЦЕРТ В НЬЮ-ЙОРКЕ». Сейчас 21 апреля. Она сделает Гэри сюрприз, как-нибудь постарается достать два билета. Всю дорогу провисит на его руке, а во время концерта будет сидеть тихо, как мышка, даже если ей придет в голову мысль, которую она должна будет записать в свой блокнот. Она не пошевелится, не заелозит в поисках ручки, лежащей в глубине рюкзака. Она будет сидеть достойная, внимательная, сосредоточенная.

Теперь, когда у нее есть своя идея…

В этом вечере есть какая-то торжествующая легкость, в воздухе словно веет ликующий мотив, эдакое парам-пам-пам, вступление к итальянской опере. Жизнь теперь представляется Гортензии в розовом свете.

От чего зависит судьба? От маленького флакончика с тенями, который упал на плиточный пол. Альбер Кому был прав.

Она вздохнула, переполненная счастьем. Радостно засмеялась. Ей захотелось заорать. Она не будет теперь ругаться, кидаться словарями и кочанчиками брокколи.

Она нашла основу, на которой создаст свою первую коллекцию.

Совсем простую штуку, которой ей не хватало, которая все время вертелась где-то рядом, но не давалась, не давалась…

«А могу я уже начать рисовать?

Совсем немножечко. Так уже охота…»

Она вспомнила про занятия в колледже Святого Мартина в Лондоне. Советы преподавателей: «Не заставляйте других носить то, что не стали бы носить сами. Не бойтесь быть собой. Если вы хотите научиться профессии, используйте все возможные способы, не бойтесь рисковать».

Она рискует, поставив на простоту. На тщательно разработанную линию выкройки. Она не будет делать моду напоказ, она сделает коллекцию для обычных женщин, которые спешат на работу, догоняют уезжающий автобус, ходят в бакалею, со всех ног летят, чтобы успеть на ужин, и хотят при этом без лишних забот оставаться самыми красивыми.

Она прикрыла глаза, попробовала на вкус свою первую победу. Поглядела на свой рабочий стол. Потянулась рукой за карандашом…

Нет, нет!

«Я должна быть готова налить вино в два больших бокала, посыпать равиоли сыром, обвить руками его шею и крепко поцеловать. Если я начну сейчас рисовать, я забуду и про вино, и про сыр, и про поцелуи.

Гортензия Кортес представляет…” Это будет моя первая коллекция. Что там говорила Шанель? Гений – это умение предвидеть”. Габриэль отказалась от пуговиц, от всяких финтифлюшек и побрякушек, от больших шляп, от тяжелых, длинных волос, чтобы женщина двигалась, легко взбегала по лестницам, сгибалась и разгибалась, действовала, протестовала, возмущалась. А я хочу изобрести одежду, которая не только изящно сидит и украшает владелицу, но еще и не рвется, устойчива к носке, к стиркам. Одежду, которую можно носить долго, и она при этом остается безупречной. Нужно руководствоваться какой-то благородной идеей, чтобы открыть свой дом моды. Я не собираюсь освобождать женщину, я хочу всего лишь пощадить ее кошелек. Буду выпускать прочные изделия высокого качества».