При этом – я же знаю английский! – говорю я тут не на языке Шекспира. Предложения строятся по-другому, явно присутствуют падежи, которые в английском достаточно условны.

– У тебя своя машина? – спросила я у Фиби по дороге, завидуя ее таланту изящно спускаться по лестнице – покачивая бедрами достаточно элегантно, чтобы это не выглядело пошлым.

На Фиби оглядывался каждый второй встреченный на лестнице сотрудник мужского пола и каждый первый женского (дамы глядели оценивающе, иногда с завистью). Мне нынешней, на каблуках (с бесформенной сумкой-монстром, набитой непонятными бумагами, которые я не решилась выложить) и в жутком старомодном плаще песочного цвета (тренд сезона?) легкая походка была не по зубам. Зато я впервые в жизни смотрела на мир свысока, в прямом смысле этого слова.

– На собственное авто еще не заработала, – с сожалением сообщила мисс Лоран, натягивая перчатки. – Мистер Гилберт позволяет мне пользоваться его кабриолетом. Иногда я развожу на нем клиентов по домам или встречаю их на вокзале. Конечно, как только я рассказала ему о твоем сегодняшнем обмороке, он сразу проникся сочувствием и дал мне ключи. Все в Лоустоун-офис знают, что ты перерабатываешь. Вот стану личной помощницей мистера Гилберта и начну копить на собственную машину… Но я не раз об этом рассказывала. Горти, ты точно в порядке? Не стукнулась головой, когда падала?

– Да-да, разумеется. То есть, нет. Все в порядке. Стукнулась немного, но не думаю, что это стоит внимания. Но я подумала… вдруг что-то изменилось, пока… – я замялась.

Но Фиби понимающе кивнула и заметила:

– Пока ты разбиралась с делом миссис Экройд. Тяжкое дельце попалось, да? Весьма запутанное. Все эти планы мужа убить свою жену, жертвой которых он сам пал… Я читала в «Вестнике». И опять все лавры достались твоему шефу, а не тебе. Тебя даже не упомянули!

– Ну-у-у… – неопределенно протянула я, – мы, скромные секретари…

– Ага, смешно. А должна была уже стать компаньоном, не меньше, – Фиби покачала головой. – И жалованье мистер Фрайт давно не поднимал, верно?

– Увы. И это очень печально, – со всей искренностью проговорила я.

– И курсы наружного наблюдения и грима так и не оплатил?

– Как раз собиралась поговорить об этом… на днях, – я хищно улыбнулась.

– Пусть оплатит! Для детектива это жизненно необходимые навыки!

– Оплатит, не беспокойся, – отозвалась я.

Значит, я помощница частного детектива. Недооцененная и влюбленная в босса. Мило.

– Ты как будто другая, – озадаченно заметила Фиби, пропуская меня во вращающуюся стеклянную дверь. – Злая, вот. Значит, Билли Фрайт действительно очень обидел тебя сегодня?

– Еще как.

– Я рада. Не тому, что он скотина – рада, что твоя одержимость им прошла.

– А я как рада, – промурлыкала я, делая шаг на улицу.

Меня тут же оглушило ревом клаксонов и придавило к земле темными тучами, несущимися над… незнакомым городом. Нет, это не Нью-Йорк. И уж точно не Москва. И вряд ли это какой-либо другой город на той Земле, где еще вчера я сидела на террасе, глядя на такие же темные облака.

Ни в одном из известных мне городов не растут деревья, способные накрыть кроной целые кварталы. Огромные, как небоскребы, и в охвате, и в высоту. Зеленые, шевелящие кроной. Дубы.

Я сразу как-то поняла, что дерево живое, хотя возвышалось оно в нескольких кварталах от Лоустоун-офиса. При всей своей невозможности оно не выглядело как декоративная конструкция, подобная сборной новогодней ели в праздничном городе.

В отличие от меня, прохожие, семенящие в людском потоке по тротуару, не обращали на чудо никакого внимания. Я вот тоже давно перестала замечать знаковые московские постройки.