И только в испанском квартале, куда я хожу навестить домашних, – нечасто, правда, по праздникам да в дни рождения, – можно поговорить на родном языке. Я очень старалась оттуда выбраться, и мне это удалось, но теперь, когда я сижу иной раз в своей квартире на Ли-стрит, в Кроуси, и смотрю на парк под окнами, то спрашиваю себя: а зачем? Конечно, здесь у меня хорошее жилье, приличная работа, друзья. Но корней-то нет. Ничего меня здесь не держит.

Если однажды вечером я вдруг не приду домой (сложу, к примеру, голову на какой-нибудь caza de grillos в Верхнем Фоксвилле), никто меня даже не хватится. Зато в квартале abuelas[22] до сих пор судачат о том, как младшая дочка Дониты переехала в Кроуси, да гадают, когда же она выйдет замуж.

О том, что меня волнует, мне и поговорить-то не с кем. Ни мои нынешние друзья, ни родные просто не поймут. Но я все равно думаю. Не каждую минуту, конечно, но часто. И о решениях тоже. Да обо всем.

Рут говорит, что я вообще слишком много думаю.

Конец ознакомительного фрагмента.